— Нету Хамера, — вздохнул парень, будто потерял лучшего друга.
— Как это — нету? — не поверил Ариец.
— Удрал он. Я сам видел. Как только заваруха началась, все ломанулись за тобой, он шасть — и вылетел в те двери на другой стороне.
— А ты где был?
— Там дверь в подсобку, а перед ней закуток. Всяким дерьмом завален. Там и спрятался. Потом выбрался. Если бы не я…
— Если бы не ты, — передразнил его диггер. — Циркач мог ее убить! Кто ж так делает?
— Я так делаю. А что, плохо получилось?
— Получилось… герой. Ладно. Выбираться будем и побыстрее. Оружие посмотри, там, у выхода.
— У мертвого?
— Надеюсь, что у мертвого. Будь осторожен. Держи на всякий случай, — Ариец протянул парню пистолет. — И поторопись. Пока Хамер не вернулся.
Он нагнулся к Циркачу чтобы проверить, чем тот богат.
Прима стояла, внимательно наблюдая за тем, чем занимался диггер.
— Спасибо, Ариец, — вдруг сказала она, повернулась и пошла к воротам.
Из соседнего зала, прошивая пространство огненными иглами, полетела автоматная очередь. Ариец вскинул голову и увидел, как разрывая ткань куртки, в спину девчонке тяжело ударила пуля.
* * *
На полуобнаженной груди стыла капля воды. Теряла прозрачность, постепенно покрываясь сетью мелких трещин. Ариец потянулся чтобы смахнуть льдинку и одернул руку.
Пуля прошла навылет. Прима лежала на лавке спокойная, прямая. Рядом, на полу валялся ворох пропитанных кровью бинтов.
Ариец боролся за ее жизнь так, как привык — до конца не теряя надежды. Когда кровь остановилась, он решил, что все обошлось. Уже в голове прокручивал план дальнейшего спасения — оставить ее здесь, под присмотром Бармалея, а самому смотаться в ближайшее бомбоубежище, где обосновались диггеры, из старых. У них наверняка имелся доктор. Два часа туда, если поторопиться и три оттуда… Нет, не годится. Придется нести ее на себе. Или лучше пересидеть, дожидаясь, пока минует кризис? На сколько хватит обезболивающих при таком ранении?
Прима открыла глаза, легко вздохнула и умерла. Сердце ее остановилось и дыхание прервалось. Напрасно Ариец приникал ухом к холодной груди, пытаясь уловить дыханье жизни. Все тщетно.
Он перенес бездыханное тело наверх, в подсобку, переступив через труп длинноволосого парня. Раненный в живот, тот дополз до провала, чтобы умирая, забрать с собой кого-то еще. Намеренно, или ему попросту не хватило сил дождаться, пока поднимется Ариец, он выстрелил в Приму. Диггер среагировал мгновенно — девушка еще падала, когда автоматная очередь снесла парню полчерепа.
Ариец стоял, разглядывая бледное лицо девушки и не мог оторваться. Красивая. Мертвая.
Болело все внутри. Боль была глубокой, разрывающей сердце на части. Ариец не знал, чему ее приписать — боли от ранения в плечо, или боли от потери странной девочки, к которой успел привыкнуть. Отражением в чужих глазах — неясным, мелким — вдруг показалась ему забота о собственной безопасности.
Странное дело. Он всегда считал себя одиночкой, но Прима не была ему в тягость. Не была — какой бы призрачный дом он не пытался построить на фундаменте, простом до невозможности, объясняя ее присутствие тем, что он всего лишь пытался спасти человека. И совершенно неважно, что этим человеком по чистой случайности оказалась красивая девушка.
Чушь. Она понравилась ему сразу. Со всеми своими странностями, а может, именно из-за них. Пусть следующая мысль не понравилась ему, но он довел ее до логического конца: и неизвестно еще, что заставило его придти сюда, месть за Дикаря или желание спасти девушку.
Одно Ариец знал точно — никогда больше ему не встретится девушка подобная той, что неподвижно лежала на лавке.
Ариец заставил себя отвернуться.
На полу сидел Бармалей, обхватив себя руками и уставившись заплаканными глазами в одну точку.
— Без нее, — потрескавшиеся губы разжались, выпуская слова. Он шумно втянул воздух. — Как я буду жить без нее…
Ариец молчал.
— Она… знаешь, она всё, что у меня было. Может когда-то, в прошлом, у меня было, что помнить. Было, кого нести с собой… Какие-нибудь друзья-подруги-дом… Какое-нибудь небо, солнце в лужах… Может, было всё это и даже больше. Сейчас у меня была только она. Только она одна. Вокруг эта грязь, мерзость, вонь. Холод… И она со мной, совсем рядом. Живая. Настоящая. Единственная и… единственная. А теперь у меня нет. Никого. Ничего.
— Я ухожу, — глухо сказал Ариец.
Парень кивнул, облизнул сухие губы и тихо сказал.
— Иди. Я не оставлю ее здесь. Понесу. Отсюда, — он говорил отрывисто, боясь опять расплакаться.
Ариец остановился на пороге, смерил парня внимательным взглядом.
— Не трогай. Я сам понесу ее. Жди здесь. Я уйду и вернусь. Только скоро не жди.
Бармалей вскинул голову. В черных, лишенных смысла глазах золотой монетой в фонтане мелькнула мысль.
— Я пойду с тобой, — решительно сказал он и поднялся.
— Зачем?
— Тебе может понадобиться помощь. Он здоровый мужик.
Ариец помолчал, подумал, взвесив за и против.
— Ариец, — прошептал вдруг парень, разглядев в холодных глазах отказ. — Мне это нужно… ну пожалуйста…
— Хорошо. Оружие не забудь, — в дверях бросил диггер.
Туннель дышал как бьющийся в агонии больной. Откуда-то тянуло сквозняком. С тихим шорохом порыв воздуха пересыпал по дну песок. Пятно света застыло на бетонной стене, словно угодив в капкан между двумя стальными опорами.
Ариец стоял, закрыв глаза. Обезболивающее перестало действовать. Плечо проткнула острая раскаленная игла и вытащить ее оттуда не представлялось возможным. Он самостоятельно вынул пулю из плеча, обработал рану — благо дело касалось левой руки. Бармалей помог ему наложить повязку, но легче стало только морально. После укола рука теряла чувствительность, но надолго его действия не хватало. Да и ампул оставалось всего две.
— Ариец, тебе плохо? — участливо прошелестело за спиной.
Диггер не ответил. Он знал себя. В опасной ситуации он соберется и забудет о боли. Но сейчас, завороженный монотонностью шагов, ни о чем другом он думать не мог. Он шел вперед, прислушиваясь главным образом к себе.
* * *
Умный мальчик. И обучаемый. Со временем, из него мог бы получиться стоящий диггер. Беда в том, что его время на исходе. Осторожность продлевает жизнь. А поскольку жизнь, похоже, парня не интересовала, то и она отвечала ему взаимностью.
Ариец торопился. Неизвестно, куда вел туннель. Незнакомый и наверняка изобилующий ловушками. Хлоп — и от двух людей и мокрого места не останется. Одно радовало, Хамеру здесь тоже вряд ли удалось выжить. Преждевременная радость подтверждения не находила и поэтому Ариец торопился. Каждая уходящая минута мало того, что отдаляла от цели, так еще и лишала сил.
