— А разве они не могут послать нам дополнительную массу, скажем, на борту беспилотной ракеты?
— Вы не представляете, что значит маневрировать в непосредственной близости от такого объекта, да еще на значительных скоростях. — Руварац содрогнулся. — Конечно, мы можем рискнуть. Собственно, именно это мы и собираемся сделать, но я сомневаюсь, чтобы нам это удалось. А у нас, как вы понимаете, будет не более двух попыток. Наш воздухообменник разбит так, что мы уже не можем его ни к чему подключить. У нас запаса кислорода еще на несколько дней. Ну, а потом — гуд бай, бэби.
Вилер закусил губу.
— Сейчас нам нет смысла торопиться, — сказал Руварац. — «Шикари», да и все корабли экспедиции появятся поблизости не так скоро. Поэтому еще несколько часов нам не следует начинать маневр выхода но спирали. Прежде чем мы к нему прибегнем… что ж, может быть, нам удастся придумать что-нибудь получше. Давайте выкладывайте, что вы думаете по этому поводу?
Вилер усмехнулся.
— Не могу понять, как это якобы образованный человек может не знать об одном из основных явлений физики.
— Черт побери, — прорычал Руварац. — Я со своей стороны не могу понять, как может считать себя образованным человек, который не знает, как работает управляемая им машина. — Сделав усилие над собой, он снизил тон. — Ведь могло же случиться так, что об этом явлении лишь вскользь упоминалось на одном из занятий, и я просто забыл о нем. Мы с вами слишком много должны были усвоить, хотя и по разным специальностям. Коме того, в Зеархе не дается по-настоящему широкого образования. Поэтому люди должны научиться думать собственной головой.
Как и предполагалось, Вилер отказался от дальнейшей пикировки. Руварац, хоть и невесело, рассмеялся:
— Не обращайте внимания. Я всегда был оппозиционером. Продолжайте, профессор, если я правильно понял ваши высказывания, вы предполагаете существование помимо нашей еще одной вселенной. Теневая вселенная, ведь так вы ее называете? Как это следует понимать?
— Эта идея была впервые выдвинута в XX веке, чтобы как-то объяснить некоторые аномалии в поведении элементарных частиц, — начал Вилер. По мере того как он говорил, он углублялся все дальше в теоретические дебри, ибо был лектором по натуре, и получалось у него почти удачно. — Понимаете, была обнаружена теоретически давно предсказанная составляющая К-мезонного луча. Теоретически она была введена для объяснения некоторых особенностей пи-мезонного распада. Этот принцип был настолько важен, что был предпринят ряд попыток построения теории, которая обосновывала бы сохранение этого принципа. Плодотворной оказалась гипотеза, которая допускала существование теневой вселенной. Впоследствии эта гипотеза, хотя и в несколько видоизмененном и расширенном виде, была введена в состав фундаментальной физики. Конечно, она была полезна только в теоретических расчетах, поэтому нет ничего удивительного, что вы не знакомы с этой концепцией…
Итак, существует еще одна вселенная из материи и энергии, в том же самом пространстве-времени, что и наша, и в принципе ничем от нее не отличающаяся. Но между этими двумя вселенными отсутствуют так называемые сильные взаимодействия, поэтому мы не можем обнаружить материю этой вселенной или хотя бы ее фотоны. Они не взаимодействуют с их полем..
Однако не исключаются слабые взаимодействия, к такому относится К-мезонный распад, ради которого и появилась эта теория. Есть определенная вероятность того, что К-мезон, теряя два теневых иона, становится не обнаруживаемым для нас. А гравитация относится к слабым взаимодействиям. «Слабая, как бешеный дьявол! — подумал Руварац. — Что она вытворяет с нашим кораблем. Хотя… Вся масса звезды не может разогнать нас до скорости 500 км/с. И слава Богу, это бы нас убило».
Он отмахнулся от этой жутковатой мысли и спросил:
— Как происходит, что мы не можем отличить иона от других К-мезонов вселенной?
— При достаточной плотности потока смогли бы, — ответил Вилер. — Например, на Ахероне. Теперь понятно, почему я был так взволнован! Когда Ахерон пересек нашу систему, уже тогда я мог надеяться, что он окажется солнцем теневой вселенной. Но мою гипотезу никто не поддержал, думаю, поэтому она и не нашла отражения ни в каких информационных отчетах. Но по мере поступления данных, моя уверенность росла. Поэтому я и настоял, чтобы полететь с вами.
«Теневое солнце!» Он говорил о нем так, как, наверное, Ланселот говорил о чаше Грааля, и в глазах у него стояли слезы.
— Мы можем его исследовать, даже можем полететь туда на специально сконструированном корабле. Мы можем проследить градиенты плотности и их изменение во времени, подробно изучить ядерные реакции, исследовать то, что человек отчаялся когда-либо изучить. Вполне вероятно, что наши открытия приведут к революции в физике. И давно пора. На земле застой, люди считают, что все уже изучено и единственное, что им осталось сделать, — это поставить очередную точку, отделяющую десятичную дробь от целого числа. Если нам удайся найти другую расу на другой планете, близкую нам, но с отличающимся от нашего мировоззрением, с новыми знаниями и философией… — Он погрустнел. — Но люди не очень-то стремятся приложить такие усилия. Может быть, теневая звезда тоже могла бы сослужить службу.
«Сатана на ракете! — с удивлением подумал Руварац. — Честное слово, старый прохиндей — человек! Он почти что симпатичен».
И он продолжал расспросы.
— Предполагаю, что то, что мы увидим, будет ни что иное, как два иона, возникающие из ничего, — сказал он.
Вилер согласился.
— Тогда почему мы раньше этого не сделали?
— Потому что концентрация теневой материи в области солнца очень мала, — объяснил ученый: — И вероятность такого события стремится к нулю. Конечно, это вполне естественно, Космос в основном пуст. Несомненно, в теневой вселенной мы находимся где-то между галактиками.
Теория имела огромное космогоническое значение. Если рассматривать мироздание с гравитационной точки зрения, то в результате существования двух вселенных в одних пространственных координатах межзвездная среда оказывается вдвое плотнее. Это позволяло объяснить необходимое распределение галактики. Все-таки фантастическая удача, что мы обнаружили эту звезду.
— Удача? Ха! — Руварац кисло улыбнулся. — Что ж, может, вы и правы. Только в чем она заключается, эта удача, как вы думаете? — Смею надеяться, что Ахерон вырвался из своей галактики, об этом говорит его скорость. И возможно…
— Вместе с планетами?
— А почему бы и нет? Мы можем их обнаружить по их гравитационному полю. — Вилер вернулся к действительности. — Но все-таки я считаю, что наша ближайшая цель — поскорее унести отсюда ноги. Вы точно уверены, что вероятность стыковаться с носителем дополнительной активной массы так уж мала?
