Как я понял со слов Дала и его сородичей, несколько племен, связанных между собой родственными узами, проводили летний период в уединенной долине, лежавшей среди холмов на склоне большого вулкана. В данный момент мы как раз и направлялись туда, где собирались оставаться в течение всего лета. Летние месяцы были для кочевников временем совместной охоты и веселых праздников и, наконец, заключения новых браков. Ближе к осени они снова расходились в разные стороны и различными маршрутами двигались на юг, чтобы провести там зиму.
У Авы тоже имелись свои подозрения на мой счет, так же как у ее мужа, связанные с родом ее занятий. Ава была шаманом своего племени, выполняя одновременно обязанности врача, жрицы и главного советника своего мужа. Это открытие немного позабавило меня, поскольку я никогда не предполагал, что совмещение подобных профессий восходило к самым истокам человеческой истории.
Ава обычно шагала неподалеку от меня, но, к сожалению, ее интерес ко мне имел чисто профессиональный характер. Она задавала мне бесчисленные вопросы о моем племени и стране, откуда я родом. Я не имел ничего против, мне нравилось находиться рядом с ней, хотя я знал, что каждую ночь, когда я ухожу от костра, она делит свое ложе с Далом.
До встречи с Авой я полагал, что шаманками или колдуньями становятся исключительно старые женщины, которые либо пережили своего мужа, либо вообще никогда не имели такового. Поэтому я был искренне удивлен, что такая молодая и красивая женщина, как Ава, занимается подобным ремеслом, оставаясь к тому же женой вождя племени. Мне понадобилось время, чтобы обратить внимание на то обстоятельство, что в племени Козы вообще не имелось старых женщин. Самой старшей из них было никак не более тридцати лет. Двоим старейшинам-мужчинам едва перевалило за сорок, хотя их бороды успели подернуться сединой. Из восьми детей только трое были девочками, из которых одна настолько маленькой, что почти не покидала спины своей матери.
Я обратился за разъяснениями к Аве.
- Они умирают, - сказала она хладнокровно.
- Умирают? - удивился я.
Она нетерпеливо передернула плечами.
- Многие умирают при рождении ребенка или сразу после родов. Другие становятся слишком больными или слабыми, чтобы выдержать ежедневные переходы.
- И вы оставляете их умирать?
На этот раз она гневно передернула плечами и сверкнула глазами.
- Конечно нет! Мы выпускаем им кровь, чтобы их души всегда оставались с нами. Мы не можем допустить, чтобы дух хотя бы одной из наших соплеменниц скитался по миру в одиночестве.
- Понятно, - пробормотал я, уже жалея, что затеял этот разговор.
Мне не было нужды расспрашивать ее об убийстве слабых и больных девочек. Я уже успел сам догадаться о существовании такого обычая, время от времени просто пересчитывая детей. Женщины становились обузой в суровой кочевой жизни. Разумеется, они были нужны для продолжения рода, но слишком много женщин принесли бы слишком большое количество детей, которых пришлось бы кормить. Поэтому лишние дети женского пола, как правило, уничтожались. Соответственно женщина, утратившая способность рожать, становилась бесполезной для своих соплеменников, и они старались побыстрее избавиться от нее. Однако следует добавить, что и мужчины жили не намного дольше. Болезни и несчастные случаи, не говоря уже о войнах, уносили много жертв. Задолго до того, как люди сами научились приручать лошадей, четыре грозных всадника Апокалипсиса уже набросили на них свои арканы.
Своим вмешательством в жизнь племени я невольно нарушил уже сложившийся баланс между численностью людей и природными ресурсами равнины, на которой они обитали. К сожалению, мне потребовалось немало недель, чтобы догадаться об этом. Но по мере того, как я обучал их делать луки и стрелы, ставить ловушки для диких животных, я начал смутно осознавать, что своими действиями поставил под угрозу хрупкий экологический баланс неолита. До моего появления люди жили маленькими, разрозненными группами, которым постоянно грозил голод. Невежество, нехватка необходимых инструментов делали их слабыми и уязвимыми. Получив необходимые познания и орудия, они неизбежно должны были стать полными хозяевами своего мира.
Со временем они построят ядерные бомбы и огромные задымленные города. И тем не менее я не сомневался, что поступил правильно. Они были такими же людьми, как и я. Независимо от возможных последствий, я не вправе был отказать им в помощи. Как и я, они имели право на жизнь, знания и достойное существование.
И все же я не мог отделаться от неприятной мысли, что все эти высокие слова не более чем пустые отговорки с моей стороны. Я вмешался в жизнь чуждого мне мира прежде всего потому, что здесь живет Ава, потому что не мог смириться с мыслью, что когда-нибудь, когда она станет слабой и ненужной, ее сородичи хладнокровно вскроют ей вены и будут равнодушно наблюдать, как жизнь вместе с кровью покидает ее тело...
Надо сказать, мои познания в области истории неолита были весьма смутными и неопределенными. Порой и мне самому приходилось учиться вместе с моими подопечными. Почти неделю я экспериментировал с новой моделью копья, пока не создал образец, который летел на расстояние вдвое большее, чем прежде. Еще столько же времени мне понадобилось, чтобы обучиться точно поражать им цель. Дал не поверил собственным глазам, когда я показал ему свое изобретение и продемонстрировал его возможности. Все подозрения относительно меня у него разом исчезли. Он так и не сумел до конца преодолеть своего предубеждения против лука и стрел, возможно, потому, что я был никуда не годным учителем. Но копьем-то Дал владел с детства и сумел по достоинству оценить все преимущества нового оружия. В первый день, когда он отправился на охоту с новым копьем, он принес в лагерь крупную антилопу, которой хватило племени на целых два дня. Сразу возник спрос на новое копье. Я изготовил еще три штуки под пристальным наблюдением местных умельцев, после чего они уже сами взялись за работу. Еще через неделю они уже умели делать копья намного лучше меня.
Каждую ночь я смотрел на звездное небо, надеясь определить, в какую часть света меня занесла воля Ормузда. Большинство звезд казались достаточно знакомыми. Я нашел созвездия Водолея, Андромеды, Персея и Малой Медведицы. Вне всякого сомнения, я находился в северном полушарии. Очертания Большой Медведицы имели непривычную форму, но это обстоятельство только подтвердило мое предположение, что я оказался в далеком прошлом, за много тысячелетий до Рождества Христова.
Вулкан с двумя вершинами также неизменно привлекал мое внимание. Его очертания казались мне на удивление знакомыми. Но когда я спросил Дала о его названии, он бросил на меня странный взгляд и ничего не ответил. Либо люди его племени вообще не давали горным вершинам названий, либо его запрещено было произносить вслух.
