— Не пугай! — огрызнулся Фрейден, благодарный Вандерлингу за эту угрозу, с ней он мог бы совладать ответным выпадом; благодарный за открытые карты, за факты, которыми можно занять ум, отвлечься от…
— К сожалению, ты в тени, приятель, — вздохнул Барт. — Я герой, помнишь? У тебя есть пара сотен Тыкв, а у меня — вся планета. Сангриане едва ли знают тебя в лицо. Ты мне нужен, нравится мне это или нет, и с моей стороны двойной игры не будет. Одно мое слово Олнею на фабрику слухов — и ты покойник. Я могу превратить всю планету в пятнадцать миллионов палачей. Что ты тогда будешь делать? Переметнешься к Моро? Теплый приемчик там тебя ожидает, нечего сказать! Ты повязан со мной, Вильям. Я Номер Один, а ты — Номер Два. Никогда не забывай об этом. Вот откуда ноги растут.
Вандерлинг мрачно уставился на Фрейдена. Барт прямо-таки слышал, как скрипят ржавые колесики в лысой башке генерала.
— Мы понимаем друг друга, — проговорил Вандерлинг просто. — Мы действительно хорошо друг друга понимаем.
Пристально разглядывая физию старого вояки, Фрейден неожиданно ощутил зияющую пустоту, вакуум зависти, стену ненависти, вставшую между ними. Он почувствовал себя невероятно одиноким. Сейчас; только сейчас он осознал, уловив ледяную струю ветра вражды, что этот человек — его единственный товарищ на десятки световых лет вокруг. А теперь… теперь придется выдерживать постоянный взгляд в затылок.
Фрейден тяжело опустился на стул напротив Вандерлинга.
— Думаю, что да, Вильям, — сказал он с внезапной чудовищной усталостью. — Нам лучше заняться делом. Надо выиграть войну, понимаешь?
Барт рассеянным взглядом рассматривал хлопотливо бурлящий лагерь. Вот три стандартно укомплектованные роты. Они пополняют запасы снаряжения и живой силы из бездонного источника, вливающегося в Народную Армию со скоростью столь же поразительной, как и стремительно растущее количестве раненых и убитых. Вот лазутчики тихонько выходят из хижины Олнея. Вот новые казармы-бараки, а рядом — склады оружия. Лицезрея все это суетливое гудящее скопище, Барт ощутил некое извращенное удовольствие от сознания того, что весь внешний порядок держится на своего рода тщательно вычисленном балансе отчаяния. Отчаяние лежало спрятанным глубоко под землей. Дремлющее, но готовое забить фонтаном, когда придет час. Киллеры, вероятно еще не понимая того, в сущности сдались. Даже Моро, без сомнения, не врубался полностью во всю важность собственных приказов. Несмотря на то, что Барт Фрейден, вероятно, единственный человек на Сангрии, способный расшифровывать появляющиеся на стенах надписи, Братство войну проиграло. Народная Армия насчитывала добрых пятнадцать тысяч человек, и это количество всегда можно увеличить до двадцати тысяч. Уровень потерь предположительно огромный, но вся страна составляла теперь внушительный резервуар ресурсов, резервуар, по иронии частично созданный самими Киллерами.
За четыре месяца боевой дух черных солдат изрядно подорвали повсеместные грабежи, бандитизм, разбой. Малиной им явно не показались стремительные атаки регулярных партизанских частей на карательные отряды. А чего стоит невозможность сохранять свободной систему дорог, связывающих Сад с поместьями? Да, трудновато, ребята, вести две войны сразу: одну с Народной Армией, другую — с якобы мирным населением! Сложно даже предположить, сколько Киллеров сейчас разбросано по всей планете. Однако подсчет захваченного оружия и количество потерь у партизан делали совершенно ясным тот факт, что Киллеры потеряли где-то около десяти тысяч человек за последние четыре месяца.
Поскольку уходило примерно двадцать лет с момента зачатия на то, чтобы получить полноценного, готового сражаться Киллера, скорость пополнения получалась ничтожной. И двадцать тысяч волкодавов, остававшихся у Моро, скоро станут всего лишь беззубой сворой огрызающихся шавок.
Но Моро оказался не до такой степени тупым; у него достаточно ума вывести бойцов из мясорубки. Теперь Киллеры прятались в каком-нибудь одном поместье: несколько сот человек, окопавшихся с усердием и основательно. Они сгоняли уцелевших мясных Животных и запирали их в огромных загонах. Пытаться отбить эти стада было бы чистым самоубийством. Жители деревень оказались в отчаянном положении — легкая добыча ускользнула от бандитов. От оставшихся Жуков пользы не больше, чем от засохшего навоза. Сами же голодранцы понятия не имели, как выращивать хлеб.
Пошла смертельная игра на выживание. Киллеры, плотно засевшие на своих оборонительных позициях, располагали большими, но все же ограниченными запасами провизии. Деревенские олухи — на грани голодной смерти. Очевидно, стратегия Моро заключалась в том, чтобы просто дожидаться, пока доведенные до отчаяния Животные пошлют в задницу и Революцию, и Вождя. Это была игра загнанных в угол кошек против равным образом загнанных в угол мышей…
Но все-таки даже само отчаяние — инструмент, пригодный для борьбы. И Барт Фрейден знал, как им пользоваться. Все заключалось лишь в точном расчете…
«Э, что там такое творится?»
Олней и двое вооруженных бойцов толкали к хижине Барта какое-то существо — тонкую, невысокую фигурку в форме Киллера. Барт пригляделся и понял — это всего лишь крепко связанный «киллеренок», мальчишка лет пятнадцати.
— Привести нам детеныша Киллера, — сказал Олней, выпихивая мальчика вперед. Фрейден оглядел враженка. Тот отличался худощавым сложением взрослого Киллера, гладкие темные волосы, казалось, уже редели, образуя характерную залысину. Зубы казались острыми иглами. Свирепо пылающие глаза странно не вязались с гладким юным лицом.
— Где вы его раздобыли?
— Два грузовика семьдесят миль отсюда, — ответил Олней. — Наш отряд уничтожить их, но взять одного пленного. Интересно, что киллереныши делать так далеко от Сада?
— Может быть, наш друг расскажет об этом, — заметил Фрейден. Впрочем, ему нужно было скорее просто подтверждение собственных догадок. Все выглядело так, как он и ожидал. Барт добродушно глянул на мальчика.
— Ты сотрудничаешь с нами, и все будет в порядке, сынок. Мы не убиваем мальчиков. Расскажи нам, зачем вас сюда послали?
Мальчик бесстрашно ответил на взгляд Барта.
— Киллер не передает врагу информации, — заявил он.
— Что ж, можно сделать исключение, если хочешь увидеть завтрашнее утро, — спокойно проговорил Фрейден.
— Киллер не боится смерти. Умереть в руках врага все равно что погибнуть в бою. Погибнуть в бою почетно.
Фрейден попробовал зайти с другого конца.
