Теперь же не имело значения, сколько нам оставалось - сто ярдов или сто миль.
Остановившись на краю, Ду-сйн со своей бандой постарались оценить ситуацию. Достать нас они не могли, и по сигналу Ду-сина несколько воинов подняли луки и приготовились к стрельбе. Я понял, что конец близок. Аджор прижалась ко мне, и я ее обнял.
- Я люблю тебя, Том, - сказала она, - только тебя одного!
Слезы навернулись мне на глаза, но то не были слезы сожаления о приближающейся смерти, то были слезы прощания с великой любовью, разгоревшейся в наших сердцах, которой суждено было погаснуть, так и не успев согреть нас своим огнем.
Изменники галу и их союзники кро-лу стояли наготове, ожидая команды Ду-сина, когда из чащи за болотом раздались звуки, которые для моих ушей были приятнее сладчайшей музыки в мире - отрывистое стаккато беглого огня из нескольких десятков винтовок. Под этим убийственным шквалом воины Галу и Кро-лу падали один за другим.
Что это значило? Неужели Холлис, Шорт и все остальные перебрались через барьер и появились с севера в стране Галу? И появились как раз вовремя, чтобы спасти меня и Аджор от верной смерти! Даже не видя еще их лиц, я уже знал, что это могли быть только парни из нашей экспедиции. Когда же они выступили из-за деревьев, мои глаза только подтвердили это. Они все были здесь, все до одного, а вместе с ними тысяча высоких стройных воинов Галу. Вели их два человека в парадной одежде Галу. Едва они приблизились к нам, Ад-жор, протянув вперед руки, воскликнула: - Джор, отец мой! Отец мой!
Услышав ее голос, старший из двоих бросился прямо в болото, сразу же по колено погрузившись в трясину. Когда же его спутник увидел меня, глаза его от удивления стали круглыми.
- Боуэн! - вскричал я. - Боже мой, Бо-уэн Тайлер!
Это был он. Мои поиски подошли к концу. Теперь все снова были вместе спасательная экспедиция и тот, ради кого она и отправилась в этот затерянный мир.
Тем временем болото загатили ветками и срубленными стволами молодых деревьев, помогли нам выбраться на сушу, и все вместе мы отправились в город Джора, верховного вождя Галу. Самое большое впечатление произвел на окружающих триумфальный въезд в город Аджор верхом на моем Асе.
Тайлер, Холлис, Шорт и все остальные американцы чуть не вывихнули себе челюсти по дороге в город, делясь впечатлениями. Впрочем, еще много дней нам было что вспомнить и рассказать. Мои ребята с гордостью похвастались, что одолели гранитный барьер всего за пять суток непрерывной трехсменной работы. Они сверлили в скале отверстия в два ряда электрической дрелью, работающей от динамо-машины "Тореадора". Затем вбивали в эти отверстия железные костыли. Как только вбивались два параллельных костыля, на них устанавливалась доска, с которой сверлились следующие два отверстия, и так до самого верха. Работы шли даже по ночам при свете прожекторов "Тореадора". Вершина была покорена. К ночи пятого дня вся экспедиция, за исключением нескольких матросов и офицеров, находилась в Каспаке с большим запасом оружия и снаряжения.
С этого времени они пробивались на север, сделав сначала безуспешную попытку двинуться на юг, через земли динозавров. Благодаря своему вооружению им удалось не потерять ни одного человека, но путь их пролегал буквально по трупам убитых хищников. Наконец, им удалось добраться до Галу, где они и нашли Боуэна с мисс Ларю.
Воссоединение Боуэна с Нобом сопровождалось таким непосредственным проявлением чувств со стороны последнего, что его хозяин чуть было не лишился своего одеяния, и без того достаточно скудного по нашим меркам.
Когда мы прибыли в город Галу, нас встретила Лиз Ларю, точнее сказать, миссис Боуэн Тайлер. Капитан "Тореадора" поженил их официально сразу же, как только спасательная экспедиция нашла их. Новобрачные же считали, что все религиозные и гражданские обряды не в силах сделать крепче те узы, которыми они сами себя связали перед Богом и вечностью. О Брэдли и его людях узнать почти ничего не удалось. До галу доходили какие-то слухи, так же как и до западных кро-лу и банд-лу, но видеть их никто так и не видел за все эти месяцы с момента выхода из форта "Динозавр".
Дней десять мы гостили у Джора, готовясь к возвращению на юг, к тому месту, где ждал "Тореадор". За это время Чал-аз "услышал зов" и был принят в племя Галу. Он рассказал нам, что остатки отряда Ал-тана были перебиты при попытке вернуться в земли Кро-лу.
Ноб предпочитал компанию Боуэна, а мы с Аджор верхом на Асе часто совершали прогулки, любуясь красотами страны Галу. Чал-аз принес с собой мое оружие, а вот одежду мою он не захватил. Я особенно не огорчался, успев привыкнуть за это время к наряду воина Галу.
Настало время расставания. На следующее утро мы собирались выступить в путь, сначала на юг - к "Тореадору", потом домой в Калифорнию. Я попросил Аджор отправиться с нами, но ее отец отказался даже выслушать меня. Никакие просьбы не могли поколебать его решения. Кос-ата-лоу Аджор была слишком ценна для всего племени как возможная родоначальница новой расы. Он предложил мне на выбор любую другую женщину, но только не Аджор! Бедняжка была совершенно убита. Что до меня, то только теперь я начал понимать всю меру своей привязанности к Аджор. Я просто не представлял себе дальнейшей жизни без нее. Держа ее в объятиях этой последней ночью, я пытался представить себе, во что превратится моя жизнь, если в ней не будет рядом моей любимой маленькой дикарки. Теперь я уже не боялся признаться самому себе, что люблю ее больше жизни. Наконец, я заставил себя оторваться от нее и пошел в свою хижину, надеясь хоть несколько часов поспать перед долгим походом. Я пытался утешить себя избитыми фразами, вроде "время лечит все раны", "с глаз долой - из сердца вон" и тому подобное. Конечно, в Калифорнии я рано или поздно встречу девушку моей расы и моего круга, которая станет для меня тем, чем никогда не сможет стать Аджор.
Утро наступило гораздо быстрее, чем мне этого хотелось. Я встал и позавтракал. Аджор не появлялась. Я подумал, что это даже к лучшему. Зачем терзать себя на прощание. Я даже с Асом не мог заставить себя пойти проститься. Вчера я подарил его Аджор, и теперь оба они были для меня неразделимы.
И вот мы тронулись. Сначала по широкой улице с каменными домами, затем через широкие ворота в городской стене и дальше к лесу, лежащему между городом и северной границей страны Галу. На самой опушке я последний раз оглянулся на город, где осталось мое сердце, и у самых ворот увидел незабываемую картину, заставившую меня застыть на месте. Хрупкая девичья фигурка склонилась перед массивными каменными столбами, и даже на таком расстоянии я мог разглядеть, что плечи ее сотрясаются от рыданий. Это была последняя капля.
