Первые попытки управлять погодой на Земле с помощью атомной энергии вызвали на «Луче» восторг. Менее радостными были сообщения о ходе оживления Амундсена. Операции продвигались очень медленно, так как на теле героя оказалось несколько ран. Однако Тарабкин, к великой радости Северсона, не терял надежды.
* * *
Так прошло пять лет. Чтобы отпраздновать знаменательную годовщину, все собрались в клубе на торжественный обед.
— О, жареная курица! — радостно воскликнула Надежда Молодинова. — Да это же мое любимое блюдо!
— Фаршированный перец! — присоединился к ней Мадараш. — Чудесно.
— Свинина, кнедлики и капуста со шкварками! — обрадовался Навратил.
— Пусть я буду президентом планеты Икс, если это жаркое не лучше того, что готовила мама! — ликовал Фратев.
— Вы волшебница, Алена! Как это вам удалось всех порадовать? — удивился Чан-су.
— А что же здесь сложного? — весело улыбнулась Алена. — Сколько раз вы в клубе вспоминали свои любимые блюда! Еще на Земле я, составляя план нашего меню на восемь лет путешествия, не забывала про национальную кухню.
— И втайне протащили на «Луч» ящик с консервами, собираясь порадовать нас после этой искусственной пищи, правда? — продолжил за нее Навратил.
Северсон пожал руку возлюбленной и прошептал:
— Я рад за тебя.
Как только обед закончился, Навратил затянул старинную песенку:
Это праздник, это праздник,
Пойдем, старая, к пивной —
Гой-я-я, гой-я-я,
Гой-я-я, гой-я-я!
Гой-я-я, я!
Все присоединились, и в клубе весело зазвучало:
Будем до утра Танцевать гулян.
Гой-я-я!
* * *
— Товарищ Молодинова, я должен сказать вам нечто очень важное, — послышался голос Ватсона из громкоговорителя видеофона в кабине управления. — Не можете ли вы зайти ко мне?
— Не могу, Ватсон. «Луч» немного сбился с курса, сейчас определяем причину.
— Тогда коротко: я обнаружил на планете Икс еще одну радиостанцию. Она немного слабее и говорит на языке, который отличается от языка первой. Следует надеяться, что…
Его перебил резкий сигнал тревоги, а вслед за тем на экране служебного видеофона появилось взволнованное лицо Цагена:
— Товарищ Молодинова, астрогравиметры показывают большое тело в направлении Денеболы… И еще одно — чуть поменьше — в направлении Регула…
На этот раз опасность была обнаружена заранее, и торопиться не понадобилось. По приказу Молодиновой начальник радиолокационной станции Вроцлавский старательно обследовал пространство и примерно через полчаса сообщил:
— Направление Регула: темное тело, величина ноль-три, расстояние двадцать шесть целых и семь десятых минуты… Направление Денеболы: темное тело, величина ноль-ноль-восемь, расстояние тридцать две целых, девять десятых минуты. В направлении на центр созвездия Льва: темное тело, размер ноль-ноль-четыре, расстояние тридцать девять минут…
Молодинова быстро включила все видеофоны «Луча».
— Внимание… Внимание… Пристегнитесь! Включаем реакторы двигателей!
Ровно через минуту из дюз корабля вылетело красное пламя.
— Как у нас говорят, больше счастья, чем ума, — сказал Навратил. — Погасшая звездная система, или что это там такое, могла бы с таким же успехом просто стоять у нас на пути.
— Тогда бы я ее уже давно обнаружил, — возразил Мадараш, сидевший сейчас в кресле первого пилота. — Я не спускаю глаз с главного астрогравиметра.
С экрана заглянуло в помещение всегда улыбающееся лицо Фратева.
— Представьте себе, самое крупное тело у Регула — радиозвезда! — воскликнул он радостно. — И как интенсивно излучает! Это уже не шум, а просто грохот водопада!
Навратил надел наушники и подошел к радиотелескопу.
— Фратев прав, послушайте! — подал он наушники Молодиновой. И с улыбкой добавил: — Я думал, что он, как всегда, немного преувеличивает.
— Нет сомнения, источник радиоволн не может быть далеко. Проверьте, пожалуйста, точно ли направлен радиотелескоп на самое крупное тело.
Навратил подошел к пульту и прищуренными глазами обвел несколько экранов.
— Да, данные астрогравиметра, радиолокатора и телескопа совпадают. Радиоволны исходят из тела величиной ноль-три.
— Итак, мы стоим на пороге раскрытия тайны радиозвезд! — обрадовалась Молодинова. — Это, несомненно, угасающие звезды, температура которых понизилась настолько, что они уже не излучают видимого света.
— Вы правы, — показал Мадараш на экран астротелевизора. — Взгляните: угасающее солнце излучает инфракрасные лучи.
— С этой минуты Проксима потеряла право на свое имя. Ближайшая звезда это… Как ее назовем? — почесал затылок Навратил.
— Радиозвезда Фратева. Пусть порадуется Фратев! Он первый услышал ее голос! — предложил Чан-су.
Минуту спустя Северсон сел к микрофону и начал говорить.
— Внимание, внимание! Специальное сообщение для Земли!.. Во-первых, мы раскрыли тайну радиозвезд… Это темные тела, или, лучше сказать, угасающие звезды. Одна из них недалеко от нас. Мы назвали ее… Ради бога, что случилось?! В кабину снаружи ворвалось ослепительное сияние!.. Секунду!.. Темное солнце засверкало! Взорвалось!.. Вокруг него расширяется огненная сфера!.. Выключаю… Вызову вас через минуту…
Неожиданная вспышка новой ослепительной звезды вызвала тревогу на «Луче».
— Реакторы двигателей — на полную мощность! — скомандовал Навратил.
Ватсон влетел в кабину управления:
— Не делайте этого! Не превышайте порог в сто пятьдесят тысяч километров! Это может плохо закончиться!
— Пан или пропал! Сейчас трудно выбирать, на это нет времени. Мы намного меньше рискуем при повышенной скорости, чем если поплетемся в пределах досягаемости новой звезды и сгорим, — ответил Грубер.
— Да, крылышки нам может опалить! — Мадараш пытался скрыть свою тревогу за шуткой, но это ему плохо удавалось.
Только Чан-су оставался абсолютно спокойным.
— Я согласен с академиком Ватсоном, — сказал он так, будто выступал на обычном научным диспуте. — Не следует увеличивать скорость: так мы растратим топливо, а оно нам еще пригодится. Продолжим путешествие, вот и все. Извергнутая радиозвездой Фратева раскаленная масса не полетит быстрее двух тысяч километров в секунду. Она никогда нас не сможет догнать.
— …Через три года, в тот момент, когда до вас долетит мой голос, на вашем небе засияет новая звезда! — продолжал Северсон передачу. — Когда увидите ее, вспомните о нас и назовите ее радиозвездой Фратева…
