Выскакивали они через предусмотрительно сделанное внизу шара отверстие прямо в пасть змеи и проходили, весело постукивая, по всему её нутру. И пройдя полный круг, точнёхенько попадали в дырку, сделанную в стеклянной сфере и на северном её полюсе.
На каком принципе работал этот генератор случайностей, было не ясно, но пищеварительный цикл земноводного выглядел натурально, тем более, что кусок змеиного тела, в нижней его части, - ровно на семь диаметров перевариваемых шариков - был с фронтальной стороны аккуратным образом вырезан, и их движение в различных последовательностях было наглядным.
Не вызывало сомнения, что чередование этих чёрно-белых комбинаций и было предметом пристального интереса юноши.
Вся это конструкция представляла, без всякого сомнения, некий вид логической машины из ряда тех, которые, по мнению Великого Слепого, в качестве инструмента философских исследований являются нелепостью, и годятся лишь в качестве инструмента сугубо поэтического творчества.
Н-да...
Через некоторое время, необходимое на то, чтобы оно прошло, вращение шара прервалось, а вместе с ним и звуковой зуд, который был неслышен, пока существовал, и обнаружил своё существование, лишь прекратившись.
Юноша сладко потянулся, почесал ручкой голову под шапкой, встал из-за стола и молча направился к статуе скифской богини.
Оказалось, что нижняя половина его худосочного туловища была обряжена ещё удивительнее: шорты из старых обрезанных ливайсов и резиновые пляжные сланцы на босу ногу. Юноша, не торопясь, прошаркал к культовому экспонату и присел на корточки.
"Неужто время молебна? - испугался Зотов, - Ну как начнёт сейчас медитировать, камлать-шаманить, в транс войдёт, забьётся об пол. Блин, не хватало ещё стать свидетелем падучей!"
Не был Зотов злым, просто дико боялся стать свидетелем эпилептического припадка. Проходили уже. Вспомнился Ваня Жуков, сокурсник, которого не понятно как медкомиссия в училище пропустила (может оттого, что сиротой был), - у того каждый день жуткие припадки случались. Регулярно. Перед построением на зарядку. Не дай Бог.
Но нет, юноша не ударился в обрядовые выкрутасы, а потянулся к белому кубу, на котором располагалось мифический зверь, и дёрнул за невидимую ручку передняя панель оказалась дверкой, скрывающей камеру холодильника. Из которого очкарик и вытащил для себя баночку колы.
Зотов подумал о йогурте. Было бы неплохо...
Чтобы было чем скрасить затянувшееся ожидание, он взял из лежащей на столике стопки лист. Оказалось - пресс-релиз. Довольно странный. Обычно, такие документы составляют, чтобы что-то разъяснить, а этот... На одной стороне помимо эмблемы скрюченной змеи и реквизитов было напечатано:
Вы сделали главное - определились.
И не трудно представить себе, как это трудно - представить себя.
Мы вам к.
И больше ничего.
Что за дурацкая такая привычка заканчивать фразу на полусло...
Обратная сторона бумаги была заполнена какими-то непонятными толи рекомендациями, толи правилами, толи... А, чёрт его знает, чем:
ДВАДЦАТЬ ОДНА ОСТАНОВКА В ПУТИ.
1. Всё ускользает
2. Явное скрыто, но я так не думаю.
3. Шестнадцатый камень - за пазухой.
4. Подумай о том, как это глупо - думать.
5. Плохая новость: есть хорошая новость.
6. Истина приводит к утере заблуждения, дававшего утешение.
7. Форма - это и есть содержание.
8. Никто не в ответе за истину.
9. 4,5,6 зачёркивают 2,5,8.
10. Мне весело наблюдать за тобой, пока ты смеёшься над тем, за кем
наблюдаешь в тот миг, когда он, улыбаясь, наблюдает за мной.
11. Время - для непосвящённых.
12. Мири миры римом.
13. Ритуал в постоянстве.
14. Удивительно, сколько хаоса в порядке.
15. Двух много, но четырёх мало.
16. Не нами сказано: лира больна.
17. И: суеверный страх суверенен.
18. Выбор способа - твоя работа.
19. Искренность не действует.
20. Ещё не конец.
21. Ли Ю сказал: нет ничего лучше.
Посланники хреновы!
И вот здесь, вероятно, опечатка: мири миры ритмом, а не римом.
И Зотов сделал из листка самолётик. СУ-27. С израильской авионикой и самарским двигателем.
И отпустил его в полёт.
И бумажный лайнер, гордо описав круг по всему залу, упал к ногам Карбасова.
Карбасов вышел, будто из стены. У, шайтан! Нет, конечно, - просто дверь, из которой он вышел, механическая, выдвижная, под стену была замаскирована особым образом. Очень секретно-потайная была это дверь.
Карбасов жестом пригласил пройти за ним.
Ну пошли, коль не шутишь!
Зотов думал, - будет обычный V.I.P.- кабинет. Но ошибся.
Что-то несуразное было. Вроде лоджии или балкона застеклённого. Хлам какой-то кругом валялся. В углу стояла пара лыж. Странная пара. Лыжа с отломленным концом - "Фишер", другая - детская, "Мукачево"... Ещё какой-то ящик... Да жардиньерка пустая... грязная... По полу раскиданы шахматные фигуры... На столике стояла опустевшая к схожему на ядерную зиму эндшпилю доска. Белые: король на "эф" семь, слон на "же" семь, конь на "же" четыре. Одинокий чёрный король был зажат на "аш" семь. Правда, он не совсем так уж одинок был: на его кумполе, на белом бумбончике, спала, сложив крылья, вульгарная капустница.
Что ж, - есть такая партия! Ага! - белые наивно полагают, что конём на "эф" шесть - шах и мат! - весь банк возьмут. Хрен там! Руки прочь от Мавроди! Ход-то чёрных... Зотов это не знал, но Зотов это ведал!
Вот сейчас чёрные начнут и, преодолев рыхлость перспектив, станут... белыми. Лао-Цзы. Ничего не делай. Не суетись. Всё уже сделано за тебя. Пат. Ничья. Гармония... или хаос, сиречь - китайская ничья...
И тут у Зотова мелькнула одна малахольная мыслишка. И рука уже потянулась...
Но вдруг что-то механическо-электрическое зажужжало, и стеклянный кабинет-лоджия неожиданно пополз вверх. Чёрт возьми, он ещё, к тому же, вынесенным пассажирским лифтом оказался!
Проплыли вниз тусклые окна дома напротив, вынырнули и тут же утонули невзрачные крыши близстоящих зданий, и показалась на несколько впечатляющих мгновений невесёлая панорама городских окраин - всего того неприглядного, что любой город старается стыдливо вытолкнуть за свою черту: путаницы щербатых дорожных развязок; вонючие заправочные станции; бесконечные лабиринты складов, баз и хранилищ в ржавом обрамлении подъездных железнодорожных веток; неопрятные грузовые порты; смердящие болота очистных сооружений; несанкционированные воровские свалки; пилорамы, пожароопасно заваленные всякой древесной всячиной; захламлённые площадки навсегда замороженных строек; и посёлки, посёлки, жалкие посёлки самодельных дачных халуп на грозно наползающих пределах мусорных полигонов; а ещё - мобильные стаи вечно голодного воронья над этими гниющими остатками чужого пикника на случайной - да, к сожалению, уже нашей - обочине.
