Можно было полагать, что священным животным Анахиты является рыба. Точно так же священной птицей Изиды была соколица, и сама богиня в Египте нередко изображалась с крыльями, а священной птицей Зевса был орел.
Находки археологов помогли перевести высказанное предположение из разряда гипотез в разряд реальности: на боспорских землях найдены рельефы и изображения богини священных вод с рыбой в руке. Чаще она держит по рыбе в каждой руке. Но эти рыбы не простые, а божественные, они являются как бы ее вторым образом.
Осознавая, что гипотеза, выстроенная мной лишь на археологических данных, нуждается в дальнейшей проверке, я пришел к необходимости анализа самой пушкинской сказки. Пушкиноведами было установлено, что наряду с русским фольклором поэт охотно использовал и поэтические традиции, сложившиеся в современной Европе. В этом - одна из проблем исследователей творчества поэта, далекая еще от разрешения.
Когда-то считалось, что начало "Сказке о рыбаке и рыбке" положила сказка из собрания А.Н. Афанасьева, с тем же, кстати, заглавием. Затем было высказано мнение прямо противоположное: как раз произведение поэта послужило источником сказки для сборника Афанасьева. Но заметим - в обоих случаях история золотой рыбки восходит к боспорским древностям.
В таком аспекте закономерно появление волшебной рыбки и в Европе после великого переселения народов в первых веках нашей эры. И действительно, рыбка-волшебница известна в немецких, шведских, французских, молдавских сказках, не говоря уже о славянских - хорватских и др. В сказках братьев Гримм героиней становится обычная камбала. Пушкинские черновики сохранили первоначальную редакцию последнего пожелания жадной старухи:
Не хочу быть Римскою папою,
А хочу быть владычицей Солнца.
Соответственно, в предшествующих строках идет речь о выполнении желания старухи "стать Римскою папою". Этот эпизод сходен с гриммовским. Книга сказок братьев Гримм, изданная в Париже в 1830 году на французском языке, была в библиотеке поэта.
Однако сколько бы ни было сказочных героев и героинь, выполняющих волшебным образом желания людей, аналога золотой рыбке - божественной, неповторимой - мне найти не удалось.
Нет прямых свидетельств того, что образ золотой рыбки был навеян рассказами Арины Родионовны. Это не исключено, хотя и встречает возражения у филологов. Ни камбала, ни другие породы рыб, известные по зарубежным сказкам, не дают представления о древнем мифологическом образе. Золотая рыбка выглядела иначе. Как же?
Теперь ответы на этот вопрос дают раскопки древних городов Боспора. Один из них - Танаис, Тана, основанный в третьем веке до н.э. в устье Дона боспорскими правителями из фракийской династии.
Рельеф из Танаиса изображает богиню священных вод Анахиту, ее руки подняты до уровня груди, в каждой по рыбе. Размер каждой из них примерно с человеческую ладонь, но одна кажется изящней, стройнее. Сходство с морскими рыбами Северного моря отсутствует.
Терракотовая фигурка из Причерноморья I века до н.э. дает гораздо более отчетливое представление о воспетой поэтом обитательнице морских глубин. У терракотовой рыбки большие, почти идеально круглые глаза, прижатые к корпусу верхний и нижний плавники, передающие стремительное движение, закругленный хвост. Корпус рыбки необычный, почти ромбический. Все вместе создает впечатление энергии, силы и вместе с тем - изящества, грации. Мне не приходилось встречать таких очертании у реальных рыб. Та малая скульптура, возможно, рождена древним мастером как плод вдохновения, как мифологическое пророчество. Рельеф из Танаиса обнаружен не так давно в хранилище Ново-Черкасского музея краеведения (Ростовская область) А.И. Болтуновой; находка терракотовой рыбки тоже сравнительно недавняя, публикация о ней относится к 1970 году.
Вместе с людьми совершали дальние вояжи не только образы и сюжеты сказок, но и изделия мастеров. Переносились за тысячи километров и сами художественные традиции. Древние вещи, украшения и могильники свидетельствуют о переселении с Нижнего Дона на север - до поймы Оки, а затем и еще дальше вплоть до Вятки. Не ближние пути ведут и на запад! Фигура Анахиты на бронзовой пластине очень точно описана в книге М.М. Кобылиной "Изображения восточных божеств в Северном Причерноморье в первые века н.э." (М., 1978. С. 26, 27):
"Изображена полуфигура женщины в подпоясанном хитоне с украшениями на руках, ее волосы распущены, пышной массой падают на плечи, на голове корона; на уровне живота изображена рыба, руки ее симметрично подняты вверх, ладонями к зрителю - в жесте обращения к небу" (в этом описании я позволил себе опустить некоторые детали. - В.Щ.).
После знакомства с подобными находками приходишь к заключению, что сказка А. Пушкина о рыбаке и рыбке в некотором роде закономерна. Но разглядеть или угадать волшебный образ в его существенных чертах удалось лишь поэту - тогда археология еще молчала.
Размышляя об этом, нельзя не отметить некоторую странность созданного поэтом образа. Привычно и естественно, когда морской царь распоряжается в своей собственной стихии - на дне морском он волен закатывать даже пиры. Но когда золотая рыбка в мгновение ока создает дворцы на суше, а затем целые царства, то это воспринимается, говоря чисто деловым языком, как некоторое превышение своих полномочий. Даже с учетом того немаловажного факта, что рыбка божественная и представляет совершенно полномочно богиню священных вод Анахиту. Это и есть та внешняя странность "Сказки о рыбаке и рыбке", о которой надо сказать особо, ведь еще древние греки четко разграничивали функции различных богов, и Посейдон со своим трезубцем чаше всего занимался проблемами в своих владениях.
Так что же случилось с золотой рыбкой, и почему ее роль вдруг оказалась такой глобальной, всеобъемлющей?
Чтобы понять это, перенесемся, к сожалению только мысленно, в то отдаленное время, по сравнению с которым даже начало летописания на Руси кажется совсем недавним. Наши предки на Дону и в Причерноморье занимались в основном земледелием, и ведущими культурами были пшеница, просо, ячмень. Сопутствующие пшенице зерна ржи, обнаруженные при раскопках на территории Боспорского царства, являются примесью. Рожь была сорняком на посевах пшеницы, и только позднее, и главным образом на севере, стала самостоятельной культурой. На монетах Боспорского царства часто изображался пшеничный колос. В сельском хозяйстве использовались деревянные плуги, железные мотыги и серпы.
Одной из важнейших статей экспорта была рыба, в основном осетровые, очень ценившиеся в Греции. Осетр также украшал боспорские монеты.
