— Сделай одолжение, повесели стариков, — пробурчал Сёмин.
Сьюзен скорчила ему рожу и, надув губы, отвернулась.
— Хватит ёрничать! — вмешался Олег. — Поберегите силы для чего-нибудь более полезного.
— Надо попытаться вступить в контакт с тюремщиками по каким-то бытовым вопросам, а там глядишь, и блеснёт искра полезной информации, — сказал Дэвид. — Есть просьбы, пожелания, предложения?
— Есть! — откликнулся Коваленко. — Я, например, страшно хочу побриться…
— Вот! — Дэвид многозначительно поднял указательный палец. — Причина уважительная, ещё просьбы будут?
Никто не ответил.
— Ладно, для начала — достаточно, — сказал Форестер и, устремив взгляд в потолок, заговорил на галаксе: — Господа, я и мои друзья желаем удалить образовавшийся на наших лицах волосяной покров. — Он выразительно подёргал себя за бороду. — Не могли бы вы предоставить нам для этого средства, традиционно используемые земной цивилизацией…
Все замерли, прислушиваясь к тишине. Через пять минут у Олега раскатисто заурчало в животе, и его тут же обвинили в провале контакта.
— Нужно заказать нечто жизненно важное, — сказал Антон, — необходимое немедленно или создать ситуацию, требующую срочного вмешательства, например обильное кровотечение… — Он хищно посмотрел на Форестера.
Дэвид демонстративно набычил шею, мол, и не думай об этом.
«Используемые для удаления волос инструменты вы найдёте в физиологической комнате».
Это прозвучало столь неожиданно, что вызвало среди пленников некоторое замешательство. Первым сориентировался Олег.
— Минуточку! — Он даже привстал. — Наш корабль цел?! Как вам удалось нейтрализовать взрыв?
«Неужели у вас нет более насущных вопросов!» — удивился невидимый собеседник.
— Зачем вы удерживаете нас здесь? — выпалила Сьюзен.
«Вот! И это гораздо более значимо, чем все звездолёты Союза Разумных Систем вместе взятые! Но я всё-таки отвечу молодому человеку. Нам слишком хорошо известны технологии, используемые в Южной Гидре. Проникший на ваш корабль робот первым делом блокировал частоту дистанционного управления системы самоуничтожения, потом инфразвуковым сигналом перевёл вас в состояние близкое к коме. Дальше всё просто».
— Где мой корабль? — мрачно спросил Олег.
«Рядом, но попадёте вы на него примерно через год по земному летоисчислению…»
— Что?! — Антон тоже поднялся. — Какого чёрта!
«Успокойтесь, господа, все моральные и материальные издержки мы вам компенсируем! Это большая удача, что с вами оказалась земная женщина, теперь вы должны боготворить её».
Сьюзен растерянно хлопала глазами. У Олега в груди зашевелился холодный клубок нехороших предчувствий. Форестер резко поднялся. Маленькая хрупкая женщина осталась сидеть в окружении вытянувшихся, словно в почётном карауле, мужчин. Она ни на секунду не сомневалась, что любой из них сделает всё от него зависящее, чтобы уберечь её от произвола зарвавшихся пришельцев, но по силам ли им справиться с чужой беспринципной волей, преследующей непонятные и, скорее всего, неблаговидные цели. Да и не поздно ли уже…
«В контейнере, полученном с вашей помощью, находилась семенная жидкость чрезвычайно важного для судеб Вселенной человека! — торжественно произнёс голос. — Мы выполнили искусственное оплодотворение и, слава Создателю, через девять месяцев будем иметь младенца, который станет ключом к Мирозданию…»
Сьюзен рвало несколько часов подряд. От мысли, что когда она находилась в беспомощном состоянии, с ней творили что-то ужасное, — её выворачивало наружу с новой силой. А поскольку эта мысль не покидала её ни на минуту, девушка скоро стала похожа на зелёное приведение. Олег и Антон пытались всячески объяснить ей, что в принципе ничего страшного не произошло, намекали на то, что благодаря неловкости Дэвида, слава Богу, не всё так ужасно, как могло бы быть. Сам Форестер в разговорах не участвовал. Он сидел крайне подавленный, как будто это ему предстояло вынашивать непрошенного ребёнка.
На следующий день состояние мисс Стенли значительно улучшилось. Теперь её охватил праведный гнев. Она металась по комнатам, ругалась матом так, что у мужчин вяли уши, и требовала от тюремщиков немедленно сделать ей аборт. На эти призывы никто не откликался, что впрочем, лишь подливало масла в огонь. Сьюзен кричала, что не собирается рожать от кого попало (заставляя Олега мрачнеть и мучительно соображать, о ком же на самом деле идёт речь), что ей ещё рано становиться матерью, и она сама найдёт способ, как избавиться от ребёнка.
К середине дня Сьюзен выдохлась, забилась в угол и, тихо всхлипывая, размазывала по щекам слёзы — истерика подходила к концу.Олег, решив, что ей лучше сейчас побыть одной, отозвал Антона в «физиологическую комнату» и, установив душ повыше, так чтобы вода с шумом барабанила по пластиковому полу, зловеще прошипел:
— Ну?
— Надо выбираться… — шепотом согласился Антон.
— Гениально! — констатировал Олег. — Я спрашиваю: мысли есть?
Антон тяжко вздохнул.
— У тебя как с актёрскими данными? — поинтересовался Олег.
— В смысле?
— Ну, сможешь достоверно изобразить неконтролируемую ярость?
— Да ещё пара дней — и изображать ничего не надо будет… сам взбешусь!
— Это хорошо… — Олег задумался.
— Что ты предлагаешь?
— Надо инсценировать нападение на Сьюзен! Мотив понятен: мы убиваем девушку — пропадает смысл удерживать нас в плену…
— Ты чего? Нам же этого не простят!
— Так я ж не собираюсь её убивать! Но если мы будем действовать убедительно, то этим козлам придётся отреагировать быстро, а значит — неподготовлено, и у нас может появиться возможность захватить заложников или что-то в этом роде.
— Бред, — покачал головой Антон. — Они опять применят какой-нибудь инфразвук, а потом рассадят нас по разным клеткам…
— Придумай другой способ! — вспылил Олег. — Всё равно торчать здесь целый год я не намерен!
— Я тоже! — огрызнулся Сёмин.
В комнату вошёл Форестер. Заговорщики вздрогнули от неожиданности и смерили его недобрыми взглядами. Дэвид сильно сдал за последние два дня, казалось, его гложет нечто гораздо большее, чем забота о собственной шкуре.
— Я думаю, мы должны сообщить о подмене капсулы, — сказал он.
— Час от часу не легче! — вздохнул Антон. — В этом случае нас просто уничтожат…
— Они не поверят… — возразил Олег. — И решат всё равно довести эксперимент до конца.
— Поверят, — хмуро сказал Дэвид. — Потому… — Он умолк не договорив. Поверхность под ногами ощутимо качнулась. Такого раньше никогда не было. Олег судорожно дёрнул за рычажок крана, треск воды сменился воем сирены. От волны мелкой болезненной дрожи заныли зубы. Где-то далеко грохнуло металлом о металл. Сирена стихла.
