– Так вот о шахматах, – капитан загадочно улыбнулся. – Арктическая это теперь игра. Матчи между островами постоянно разыгрываются. А известна была эта игра в древние времена в далекой жаркой стране, в Индии. И пришлось мне однажды в этом самому убедиться.
– Когда это вы убедились? – спросил старший помощник. – Не во время ли того рейса, когда торговый пароход на Дальний Восток перегоняли?
– Вот именно. Надо было этот торговый пароход до начала арктической навигации доставить из Архангельска во Владивосток, – начал рассказывать капитан. – Мне это и поручили. Маршрут был интересный. Через Гибралтар, Суэцкий канал. В последний год английского владычества в Индии довелось нам зайти в Калькутту. К вечеру я съехал на берег, побывал у портового начальства, потом пошел посмотреть, что за город. Порт грязный, обыкновенный. Пакгаузы длинные, низкие. Улицы асфальтированные, дома и автомобили европейские, ну, а нищие… местные. На перекрестке полисмен.
Поражала пестрота нарядов. Не нарядная пестрота, а пестрота контраста. Европейцы в белых костюмах и пробковых шлемах и полуголые люди в рубищах, худые, с огромными черными глазами. Медлительные прохожие в чалмах и шумные английские солдаты, береты, рубашки хаки… Прекрасные леди в автомобилях и нищие на панелях…
Мне хотелось приобрести какую-нибудь индийскую безделушку на память. Я остановился перед витриной лавчонки, но увидел там только дешевенький товар, конечно, американского производства.
Прохожие в Калькутте ходят медленно, часто останавливаются, словно спешить некуда. А впрочем, жарко там.
Сначала я не обратил внимания, что многих идущих останавливал бедно одетый индиец. В руках он держал вечную американскую ручку, которую и предлагал прохожим. Вначале я подумал, что ему хочется продать ее. Один прохожий взял эту ручку. Индиец протянул ему книгу в переплете, и прохожий что-то написал на белом листке.
Хмурый полицейский направился к индийцу. Прохожий завернул за угол. Индиец тоже быстро зашагал. Видно, полицейскому было лень идти быстро в такую жару. Он остановился.
Индиец поравнялся со мной, прямо-таки ожег меня своими чернущими глазами и сказал на английском языке. «Моряк, все люди должны бороться против войн. Подпишите воззвание».
Так вот зачем у него вечная американская ручка!
Я улыбнулся и ответил тоже по-английски: «Благодарю за обращение, но я уже подписал это воззвание». – «Подписали? Уже? – не то удивленно, не то обрадованно сказал индиец. – Где же?» – «В Ленинграде», – ответил я.
Индиец преобразился, как будто узнал старого знакомого. Он стал трясти мою руку, глядя мне в глаза и улыбаясь.
«Вы русский? Вы советский человек? – взволнованно говорил он. – Как я рад, что вас встретил! Мы так много думаем о вашей стране…»
Полисмен прошелся мимо нас, заложив руки за спину. Индиец не обратил на него внимания.
«Вы первый советский человек, которого я вижу. – говорил он. – Мне бы хотелось… Знаете, возьмите этот подарок. Здесь знаки величайшей мудрости. Законы перемен. Они были найдены при раскопках».
Индиец сунул мне в руку пластинку из слоновой кости с вырезанными на ней рисунками.
Это была тончайшая работа древних мастеров. Как неожиданно исполнилось мое желание!
Индиец простился со мной. Я решил идти на набережную, где меня ждал катер с корабля.
Прежде чем завернуть за угол, я оглянулся.
Индиец остановил группу прохожих и что-то горячо говорил им. Среди остановившихся было двое солдат в беретах. Индиец протягивал вечную ручку. Кто-то взял ручку. Прохожие подписывали воззвание.
Полисмен подошел к ним в сопровождении какого-то человека в штатском и закричал. Индиец возвысил голос, видимо, протестуя. Прохожие тоже зашумели. Английские солдаты отошли в сторону. Полисмен и шпик схватили индийца за руки. Индиец вырывался и кого-то искал глазами. Полицейские тащили его на мостовую, он упирался.
Прохожий, у которого осталась вечная ручка, книга и бланк воззвания, что-то кричал вслед арестованному. Полицейский угрожающе повернулся к нему.
Тогда человек, оставивший у себя книгу и ручку, быстро зашагал по тротуару и тотчас остановился перед двумя другими прохожими, протягивая им ручку и книгу с бланком.
Мне нужно было спешить на набережную. Я ощупал в кармане тонкую пластинку из слоновой кости.
– Что же было нарисовано на пластинке? – спросил второй помощник.
– Из-за этого я и начал свой рассказ. Ведь шахматы давно стали своеобразным международным языком. Они пришли из древней Индии. Вот и моя пластинка была украшена золотыми инкрустациями, которые, однако, не были письменами. Изображены на ней были рисунки шахматной доски.
– Где же пластинка? – спросили мы.
Капитан хитро улыбнулся.
– Может быть, я отослал ее в Москву, ученым. Уж верно, она представляла кое-какой интерес. Но, если хотите, я нарисую вам, что было на ней изображено.
– Просим, просим! – зашумели мы.
Откуда-то взялась бумага. Капитан нарисовал на ней четыре аккуратные шахматные доски. На две из них он нанес несколько прямых линий, а на двух других старательно нарисовал шахматные фигуры.
– Вот что было изображено на индийской пластинке из слоновой кости. Я просидел над этими рисунками много ночей, но ничего не придумал. А ведь индус сказал мне о какой-то удивительной древней мудрости, заключенной в этих рисунках. Так вот. Может быть, кто-нибудь из вас откроет эту тайну?
Все тотчас принялись срисовывать себе таинственные рисунки. Каждый решил во что бы то ни стало разгадать тайну индийской пластинки.
Два рисунка совершенно непонятны. Почему шахматная доска перечеркнута какими-то линиями? Что это может обозначать?
Два других рисунка, несомненно, представляли положения из разных шахматных партий. В первой партии белые проигрывают. У короля нет ни одной фигуры, а у черных – слон и конь, да еще сильнейшая проходная пешка. Во второй партии явная ничья. Черная ладья против двух белых связанных коней. Мне бросилось в глаза, что в этих двух позициях, кроме королей, нет ни одной одинаковой фигуры!
Я просидел над индийской загадкой до самого ужина.
Давно у нас в кают-компании не было такого шумного сборища. Говорили только о таинственных рисунках.
Старший механик к ужину опоздал, и капитан послал за ним буфетчицу Катю, кстати сказать, сильно страдавшую от морской болезни.
Старший механик влетел в кают-компанию с криком:
– Нашел, товарищ капитан! Нашел!
