— Ну, хорошо, хорошо, только ради уважаемых клиентов! Сброшу цену вдвое. Вы посмотрите, какое качество! Теперь так не строят, — торговец хлопнул хваталкой по обшивке корабля.
Что-то хрустнуло, и хваталка провалилась внутрь. Грохот от падения куска обшивки эхом прокатился внутри корабля, затихнув где-то в его глубинах.
— Ладно, втрое, — полностью позеленел реец. — Но я буду совершенно разорен.
Мы с братьями переглянулись, а Фераджо потопал обходить корабль по периметру, вновь изучая возможную покупку. Я достал кошелек и пересчитал оставшиеся кредиты. М-да, не густо. Братья синхронно вывернули карманы и начали собирать высыпавшуюся мелочь.
«Бам, бам, бом», — доносились до нас удары робота по бортам корабля. При этом внутри что-то звенело и бухало, а студенистая поверхность торговца нервно вздрагивала от каждого хлопка. Наконец послышалось подозрительное шипение, затем клацанье, похожее на звук оружейного затвора. Реец скосил глаза на стебельках и осторожно, по-крабьи, начал пятиться к своей торговой палатке. Из-за «Столетнего птеродактиля» появился Фераджо, подошел к нам, молча отстегнул от уха алмазную серьгу и бросил в общую кучу денег.
Покупка была одобрена.
* * *
— Как хорошо, что ты догадался принять вид уважаемого Нюбеля, — сказал на обратном пути Старший. — Иначе торговец бы точно цену не сбросил.
Мы вместе с братьями шли пешком к нашему бунгало на берегу моря, так как денег нанять кар уже не хватало. Фераджо остался вместе с кораблем — следить за его доставкой.
— Здравствуйте, уважаемый Нюбель! — воскликнула пробегающая мимо маленькая девочка.
Я хмыкнул и сменил обличье, изобразив преуспевающего клерка, довольного общим ходом дел на Альфе Центавра и политикой в нашем секторе Галактики.
— Пижон, — констатировал факт Младший.
— Да уж, Пересмешник, ты бы поаккуратнее менял лица. Поскромнее, — пробурчал Старший. — А то не соответствуешь портретам из рубрики «Их разыскивает полиция». Властям уже надоело каждый раз новые портреты печатать. А популярность? А имидж? Разве тебе не хотелось бы везде видеть свои истинные изображения? А, кстати, какой ты по-настоящему?
Последний вопрос заставил меня задуматься. Не то чтобы я страдал плохой памятью, но все же…
Вознаграждение за поимку жулика все равно небольшое. Не буду ради такой мелочи показывать свое настоящее лицо. Если его вспомню, конечно. А вот будущее зловещего пирата выглядело в гораздо более радужных тонах, чем судьба мелкого прохиндея. Над суммой с солидным количеством нулей и свой реальный портрет повесить будет не обидно.
Когда мы притопали к бунгало (слишком громкое название для хижины, чьи стены кое-как сложены из местного бамбука, а крыша из пальмовых листьев видела гораздо лучшие времена), рядом уже стоял наш новый космический корабль. Невдалеке с довольным видом прогуливался Фераджо. Голубые морские волны набегали на песчаный берег и ласково касались отполированных подошв робота.
— Так что — мы уже решили, где будем прятать контрабандные овощи при перевозке? — спросил Старший Рико.
— Какие овощи? — удивился я.
— Как это «какие»? А разве не ты решил их перевозить на Хрюку еще несколько дней назад?
— Нет, у нас сегодня совершенно другой план! — воскликнул я. — Я думал, что вы уже поняли.
— Мы пойдем в почтовую службу? — спросил Младший.
— Мы доставим корабль до сектора роботов и продадим на металлолом? — предположил Старший.
Фераджо достал изогнутый нож, от одного вида которого меня передернуло, и вонзил в пальму. Сверху свалился большой кокос и огрел робота по голове.
— Ход мыслей Фераджо мне нравится, — сказал я. — Сообщаю, что мы собираемся стать космическими пиратами!
Возникла некоторая пауза, которую нарушил Старший:
— По-моему, идея с овощами поинтересней.
Фераджо в восторге лязгнул ладонями, затем откуда-то из-за спины достал здоровенную пушку, подбросил вверх кокос и пальнул, не глядя. Мы попадали на землю, прикрыв головы руками. Сверху посыпались осколки жареной скорлупы.
— В яблочко! — сообщил Младший.
— В орех! — поправил Старший.
— В общем, один согласный есть, — констатировал я, — а остальные права голоса лишены. На повестке дня несколько вопросов. Первый — как будем восстанавливать корабль?
Фераджо сбегал в бунгало и вынес коробку с инструментами.
— Второй — я думаю переименовать корабль…
Фераджо зачеркнул старое название и написал «Птирадактиль».
— Не понял, — спросил я, — а почему уже не столетний? Из-за того, что после ремонта будет как новенький?
Робот согласно кивнул.
— А почему название с ошибками?
Фераджо пожал плечами.
— Ну, хорошо, — я махнул рукой. — И третий, самый главный — кого будем брать на абордаж?
Робот вновь выхватил пушку и выстрелил. Мы залегли. Стало слышно, как на голову робота опять свалился кокосовый орех.
— Слушай, Пересмешник, — пробубнил Старший прямо в песок, — брать на абордаж… Это же кого-то убивать надо будет? Не хочется что-то.
Я задумался. Действительно, что-то не хотелось.
— Э… — сказал я. — М-да… О! Убивать никого не будем! Мы подлетим к кораблю, наставим на него все пушки, и экипаж сдастся.
— А если он не сдастся? — поинтересовался Младший.
— Ну, тогда будем действовать по обстоятельствам. Кто из вас имеет опыт боевых действий?
Близнецы переглянулись и потупились. Фераджо подошел поближе и показал длинный рубец на своей груди.
— Что, след от бластера? Ого, как тебя зацепило.
Робот повернулся спиной и, не глядя, ткнул на несколько аккуратных заваренных дырок.
— Крупнокалиберный пулемет?
Робот кивнул, затем согнул ногу в колене. Это была не его собственная нога, а протез, приделанный уже позже.
— Елки-палки! Где это тебя так угораздило?
Фераджо залез во внутренний карман, достал отполированный значок. На значке под скрещенными мечом и бластером блестела надпись: «Галактический Легион».
— Да ты у нас ветеран! — воскликнул Младший и положил руку роботу на плечо.
Фераджо двумя пальцами сбросил руку и ушел к нашему «Птирадактилю».
* * *
Через месяц кропотливого труда и полного отсутствия денег, когда мне уже пришлось пробивать новые дырки на ремне, а близнецы весь день пропадали на море, от отчаяния изображая опытных рыболовов, Фераджо наконец закончил свою работу. Он гордо оглядел блестящий корабль с маленькой надписью на борту: «Прашу сильна не стучать». Кричащее название «Птирадактиль» было выведено несмываемой краской огромными неровными буквами. Рядом пририсована зубастая морда крылатого ящера, не поддающегося классификации. Кажется, Фераджо не только не умел грамотно писать, но и художником был, мягко говоря, посредственным.
