Войско, погруженное в предрассветную темноту, брело по тающему снегу.
Агатра ехала вместе с больными, на повозке, переделанной в сани. Она пыталась возражать, ей хотелось идти вместе с лучниками. Но Тереза быстро вышибла из ее головы эту дурь. Войско выступило в поход - дружеским отношениям пришел конец.
- И что это должно значить? - сухо спросила она, выслушав лучницу. - Я здесь командую конницей, с этой просьбой обращайся к своему командиру. Меня вообще не интересует, что происходит в клиньях пехоты. Пусть твои товарищи хоть на руках тебя несут, когда ты свалишься без чувств, лишь бы скорость не падала. Но за любую задержку отвечать будет твой подсотник. И учти, я тебя защищать не стану.
На этом разговор и закончился.
Однако как Амбеген, так и Тереза с беспокойством и нетерпением ожидали очередных снов больной девушки. Ее крики следовало заглушить, пусть даже с помощью кляпа... Амбеген всерьез раздумывал над тем, не отправить ли лучницу с обозом. Однако это можно было решить позже. Главное - что покажет очередной сон. Из всех людей, увязших в мокром снегу, только он и Тереза знали, куда и зачем они идут... Лишь они понимали, сколь важно то, о чем сообщит им Агатра.
И тут случилось нечто странное, совершенно непредвиденное: девушке вообще перестали сниться сны!
Тереза, которая всегда старалась обращаться с солдатами одинаково и никому симпатии не выказывать, вынуждена была нарушить свой принцип. Лучница требовала разговора. Она настаивала, что хочет идти вместе со всеми, была возбуждена, разгорячена и... счастлива.
- Не знаю, что произошло, ваше благородие! - говорила она почти со слезами на глазах. - Я... я уже три месяца не спала так, как сегодня, в этих санях... Мне ничего не снилось, совсем ничего! Я ничего не помню, мне совсем ничего не снилось! - раз за разом повторяла она. - Ничего не снилось! Я спала! Нормально спала!
Сперва Тереза готова была допустить, что Агатра лжет, желая присоединиться к отряду. Однако подобное подозрение не имело смысла, учитывая реакцию лучницы на видения... Нет, Агатра говорила правду.
- Точно ничего, никаких снов? - подозрительно допытывалась Тереза. Может, снились другие сны, более спокойные? Ведь ты не всегда кричала по ночам.
- О нет, госпожа, поверь! - пылко убеждала девушка. - Клянусь, госпожа, мне ничего не снилось! Три месяца подряд, по утрам, едва я открывала глаза, сон вставал передо мной, четкий и ясный. Я даже ночью просыпалась, мне говорили, что иногда я кричала, меня будили... И даже если ничего страшного не снилось, я все равно помнила! Но сегодня! Я... я клянусь, никаких снов не было! И я совсем не хочу спать, а мне последнее время всегда хотелось спать, я даже днем засыпала! О да, мне абсолютно не хочется спать! Совсем-совсем!
- Как ты себя чувствуешь?
- Хорошо! Нормально!
- Ничего не болит?
- Нет!
Лучница, похоже, столь глубоко верила в свое полное выздоровление, что сама не сознавала своей лжи. Тереза была более чем убеждена: девушка, у которой всего сутки назад случился выкидыш, не может чувствовать себя бодрой и полной сил. Однако сотница лишь пожала плечами и повторила то же, что и раньше:
- Вообще, Агатра, это твое дело. Идешь ты вместе со всеми или едешь в санях, зависит только от твоего командира. Я к этому не имею никакого отношения. И ничего тебе не запрещаю, поскольку не имею права. Но если у тебя снова начнутся сновидения...
Лучница широко раскрыла глаза.
- Нет... Не начнутся! - сказала она так, словно это зависело только от нее. - Я больше никогда, я... Если они опять начнутся, госпожа, я, наверное... умру.
Тереза вдруг поняла, что эти сны, пусть они и предсказывают будущее, приносят отважной легионерке много горя. Ведь это только за ее счет... Тереза постаралась скрыть охватившее ее чувство стыда.
- Хватит, Агатра, - резко отрезала она и тут же, неожиданно для себя, добавила: - Ты ведь умеешь ездить верхом? Если ты в самом деле поправилась и не прочь перейти к конным лучникам, я тебя возьму. Подумай.
Изумленная девушка вдруг осознала, что таким образом сотница выражает свое уважение. Лицо ее прояснилось.
- Спасибо, госпожа! Не... не знаю. Но я подумаю, спасибо.
Тереза отправилась к Амбегену изложить суть дела.
- Хорошо, - кратко подытожил он. Она даже не поняла, беспокоит его выздоровление лучницы или радует. - Смени передовой отряд, - помолчав, добавил он. - Мы должны идти еще быстрее. Эти золотые орды не появятся из ниоткуда. Мы как раз пересекаем путь, которым они обычно следуют к "языку". Думаю, они появятся здесь только завтра, но если я ошибаюсь... Пошли патрули на северо-запад.
Тереза исполнила приказ.
Поздним утром вернулись гонцы, посланные к обозу. Амбеген выслушал их, после чего отправил в конец строя, отдыхать. Вызвав симпатичную девушку-курьера, ту самую, которую до этого оставлял в Эрве, дал ей инструкции и отправил прочь. С Терезой он советоваться не стал, даже не сообщил, что именно предпринял, и сотница, уже успевшая привыкнуть, что является неформальной заместительницей коменданта, почувствовала себя обиженной. Естественно, она ничего не сказала, но демонстративно вернулась во главу своей конницы и вела ее целый день, до самого вечернего привала, занимаясь лишь патрулями.
Но Амбеген ничего не заметил. Он даже не задумывался о том, насколько задел ее самолюбие: у него не было времени, чтобы обращать внимание на подобные глупости. Нужно было еще раз кое-что обдумать, устранить существовавшие в плане кампании пробелы. Пока что он действовал почти на ощупь. В любой момент он мог неожиданно вернуться на заставу (если еще было куда возвращаться) и послать гонцов с распоряжениями, отменяющими все предыдущие приказы. Больше всего он ждал возвращения курьеров от Линеза; их Амбеген послал - как и тех двоих к обозу - по отдельности, а не вместе, желая быть уверенным, что хотя бы один, но доберется. Вскоре стало ясно, сколь разумно он поступил; до места ночной стоянки добрался лишь один гонец, тогда как девушка-курьер пропала без вести. Маленький всадник потерял своего великолепного жеребца и приехал на запасной лошади. А опоздал из-за того, что сначала вернулся на заставу. Правда, он наткнулся на вытоптанную в снегу тропу и по конскому навозу определил, что здесь прошли не алерцы. Конечно, гонец не утверждал, что вместе с отрядом едет и комендант, но... Выслушав рассказ гонца и ознакомившись с содержанием привезенного письма, Амбеген смог наконец созвать совет. В мокрый снег бросили несколько седел, и офицеры уселись на них - лишь этим их положение было лучше, чем у солдат, отдыхающих на мокрых задницах.
Надсотник коротко и сжато проинформировал офицеров о том, куда они идут. Упоминать о готовящейся битве золотых с серебряными он не стал, поскольку к делу это не относилось, а для того, чтобы изложить все в подробностях, требовались длительные и запутанные объяснения. Однако он дал понять, что сражаться придется у Трех Селений.
