— Выбиваемся, – подтвердил я. – Но совсем не сильно. Тем более, что я составлял его с достаточным запасом.
Я почти не сомневался, что Орсам откажется – просто хотел еше раз проверить свои предположения. Но даже если бы он согласился, у него бы ничего не получилось, потому что эта радиация к полезным ископаемым не имела никакого отношения. Зато все это, включая пейзаж, очень походило на результат взрыва кварковой бомбы, произошедшего здесь лет этак шестьдесят или семьдесят назад. Я чуть изменил направление движения, чтобы проехать через эпицентр взрыва. Эпицентр, впрочем, довольно условный, потому что такового при взрыве кваркового заряда не образуется. Никакой воронки, никаких сверхразрушений, разве что небольшое повышение уровня радиации. Кварковая бомба выжигает невидимыми лучами огромное, но строго локализованное пространство с почти четкими границами, немного размытыми лишь вторичным излучением породы, превращая его в мертвую зону лет на двести. Мерзкое, бессмысленное оружие тотального уничтожения. Но на что-то здесь оно было когда-то нацелено, и мне очень хотелось посмотреть, на что именно.
Орсам зевнул и поднялся, я услышал, как открылась дверь рубки, короткий разговор, а потом в кресло второго пилота (мне всегда было интересно, зачем конструкторы предусмотрели это кресло, если разведчики работают в одиночку) водрузился сменивший Орсама Грэхем. Полуобернувшись, я обнаружил, что это все же не Грэхем, а Товий. К тому же довольно сонный, что в данном случае мне было весьма на руку.
Товий и в самом деле скоро погрузился в полудрему. Специально, чтобы его не беспокоить, я сбросил скорость на четверть. Машина одолела очередную расщелину, неторопливо взобралась на каменную насыпь. Я приблизил открывшееся на экране изображение, вздрогнул и тут же грубо вмешался в работу управляющего компьютера Машины, резко крутанув руль влево. Озадаченная и наверняка возмущенная до глубины механической души Машина, конечно же, повиновалась, но одна из ее опорных лап поскользнулась на месте, не просчитанном для шага заранее, и лишенная поддержки левая гусеница съехала на метр вниз. Машину тряхнуло, Товий проснулся, заполошно дернулся и принялся протирать глаза.
— Что случилось?
— Ничего страшного, – пожал я плечами, – скрытая каверна в почве. Я вовремя ее заметил – и она уже позади.
Он с подозрением уставился на экраны, но гребень осыпи уже заслонил то, что открылось мне несколькими секундами раньше. Я не собирался ничего показывать Товию, поэтому заложил – теперь уже при участии компьютера – широкую дугу в объезд. И самому мне тоже не было нужды что-либо внимательнее рассматривать, ведь я увидел самое главное.
Объектом кварковой атаки было точно такое же блюдце с цилиндром посредине, которое осталось далеко на плато. Правда, выглядела конструкция намного хуже: края «блюдца» изрядно потрескались, а цилиндр оплыл одним боком внутрь и покосился в противоположную сторону, уподобившись использованной жестянке, попавшей под сапог великана. Я не знал, что представляют на самом деле эти непонятные сервизы и зачем кому-то понадобилось их громоздить, а потом разрушать. Зато я знал, что такое кварковая бомба и что ее с удовольствием используют фенки. Дальнейшая перспектива моих действий выглядела весьма логичной. Если цель фенков – уничтожение блюдец, неплохо бы мне постараться сохранить то, что пребывает в относительной целостности. Не знаю, что из этого выйдет, но иной рациональной задачи для себя я пока не видел. К сожалению, пределы любых моих попыток были существенно ограничены статусом тщательно охраняемого пленника. Нужно было придумать нечто, способное изменить этот статус. Хотя бы на время.
Индикатор вновь запульсировал в режиме тревожного оповещения. Еще не разобравшись в причине, я резко остановил Машину.
— В чем дело? – немедленно потребовал отчета Товий.
— Пока не знаю, – сказал я. – Но снаружи что-то изменилось. Не стоит двигаться дальше, пока мы не поймем…
На пороге рубки появился Орсам.
— Почему мы остановились? – почти закричал он и тут же сбросил тон до уровня змеиного шипения. – Пилот Кларенс, я крайне убедительно прошу вас не прекращать движения.
Я не ответил ему немедленно, потому что был занят проверкой показаний датчиков. Тогда он шагнул вперед и сильно тряхнул меня за плечо.
— Вы меня слышите?
— Безусловно, – с досадой пробормотал я. – Но я бы на вашем месте не настаивал. Поглядите на верхние экраны! Видите, что происходит с небом? На это раз камней не будет, нас ждет кое-что похуже.
— Что вы имеете в виду?
— Молниевый ливень. Он идет прямо на нас. Напряженность электрического поля растет с невероятной скоростью. Ничего страшного не произойдет, если мы успеем приготовиться, но времени у нас остается не так много. Все вы должны немедленно разойтись по каютам и укрыться в коконах. Скорее, Орсам, прошу вас!
Товий соображал быстрее, он первым выскочил из рубки, бросившись к своей каюте. Спустя секунду за ним последовал Орсам.
— Через пять минут все энергетические системы будут отключены! – крикнул я ему вслед. – Не пугайтесь, полчаса или час вам придется провести в темноте. И запомните: когда все это начнется, ни в коем случае не пытайтесь двигаться. Ни в коем случае! Не шевелитесь, если хотите остаться в живых…
Надеюсь, он услышал мои последние фразы и правильно понял их смысл. А я принялся лихорадочно готовить Машину к встрече с катаклизмом.
* * *
Молниевые ливни – самая неприятная штука на Фенебре. Намного хуже камнепада и тем более атаки ходячих деревяшек. Молниевые ливни редки, но смертоносны. Единственное спасение от них – заранее убраться с пути бури или зарыться как можно глубже в почву. Так и поступают обитатели Фенебры. От них не спасает защитный экран Машины – колоссальная напряженность электрического поля этой грозы подавляет любую защиту. Создатели модулей класса «дракон» не могли всего предусмотреть, поэтому я не склонен их ни в чем винить. Многие из способов выживания в неземных средах мы должны были придумывать и реализовывать сами.
Именно поэтому нас – разведчиков – было так немного, именно поэтому нам платили так хорошо.
Мне несказанно повезло, что, когда я впервые попал под молниевый ливень, мы работали в овраге с довольно крутыми склонами, потому что летящая низко над землей сияющая туча надвигалась с такой скоростью, что ни убежать от нее, ни искать укрытия времени уже не оставалось. Я успел вцепиться якорями в Фенебру изо всех сил, а потом выстрелом из пушки обвалил на себя ближайший склон оврага. Это нас спасло. Но я допустил ошибку, за что, как мне кажется, Машина остается обиженной на меня до сих пор. Я был обязан действовать строго по инструкции, но не смог заставить себя отключить защитные системы окончательно. Энергетическая защита Машины оказалась бесполезной перед чудовищной мощью атмосферных разрядов. К счастью, предохранительный блок успел сработать, прежде чем электрические цепи – нервы Машины – оказались сожжены. Мы уподобились мертвому тысячелетнему валуну под слоем грунта, и безнадежно выбитыми оказались лишь два кластера компьютера. Конечно, когда все закончилось, я их сменил, Машина вновь отзывалась на любой мой запрос, но чувство вины перед ней у меня сохранилось до сей поры.
