Роман завернул свой «фольксваген» и въехал в небольшой дворик. Окинул взглядом. Старая детская площадка в центре двора. Горка с несколькими спусками, качели, турник… Пять легковушек. Три уже явно на вечном приколе: непременные кирпичи вместо колес, проросшая под днищем трава… Небольшой японский грузовичок «Хино», на борту надпись: «Курьерская доставка. 24 часа». Водитель скучает в кабине.
Роман заглушил машину и подошел к ближайшему парадному, чтобы сориентироваться с номером квартиры. На входной двери висел полуоборванный предвыборный плакат. Замызганный непогодой депутат с подозрительно честным лицом по-собачьи преданно посмотрел Роману в глаза.
«Сделаем наш город…ым!» – то ли обещал, то ли предлагал вместе поднапрячься, полуоборванный слоган.
«Светлым? Богатым? Безопасным?» – подумал Роман.
По номерам на табличке выходило, что нужное ему парадное находится с другой стороны двора. Роман прошел напрямик. Минуя детскую площадку, он на ходу толкнул рукой подернутые ржой, с облупившейся краской, качели. И пока шел через площадку за спиной, как привет из детства, раздавался негромкий скрип несмазанного металла.
Нужный ему подъезд оказался как раз там, где стоял грузовичок.
– Что ж ты прямо напротив двери остановился? – спросил Роман у водителя, протискиваясь под окнами первого этажа мимо грузовичка.
– Так наши работяги сейчас холодильник выносить будут, – высунулся из окна остроносый водила. – Каждый метр на счету. А чего, тебе тоже что-то нужно грузить?
– Да нет, это я так…
Он вошел в парадное. Оказалось, что подниматься никуда не придется. Нужная ему квартира была на первом этаже.
Роман подошел и позвонил в дверь.
– Кто там? – спросил тихий мужской голос, и Роман увидел, как потемнела линза дверного глазка. Кто-то прислонился к ней с той стороны.
– Полиция. – Роман вытащил футляр с картой, открыл и подставил к глазку. – Откройте пожалуйста.
Некоторое время в квартире было тихо. Потом защелкал на оборотах замок. Дверь отворилась. На пороге стоял невысокий худощавый человек в свитере, с частыми лучиками морщинок вокруг прищуренных глаз. Роману даже не пришлось вытаскивать фото, которое ему вручил майор, чтобы понять: это не Готлиб, ради которого он приехал, другой.
– Полиция? – переспросил человек, продолжая придерживать дверь, словно опасался, что Роман сейчас ворвется в квартиру.
– Я бы хотел поговорить с доктором Готлибом, – сказал Роман.
– Доктор Готлиб сейчас отдыхает, – сказал незнакомец.
– А вы?.. спросил Роман.
– О, простите… – пробормотал человек. – Я из службы социальной опеки. Видите ли, доктор Готлиб… не совсем здоров. У него ведь инвалидность. По этому самому, – человек покрутил рукой у головы.
– Да, я в курсе, – сказал Роман.
– Поэтому я и удивился, что к нему пришли из полиции, – объяснил худощавый. – Если он что-то натворил…
– Успокойтесь, я всего лишь хотел бы задать Доктору несколько вопросов, – сказал Роман. – Кстати, документы ваши можно посмотреть?
– Конечно, – человек лапнул себя по правой стороне живота, где свитер еще носил следы ремня. – А, я же снял сумочку у доктора в комнате… Пойдемте, – он посторонился.
– Показывайте дорогу, – жестом пригласил Роман.
– Угу, захлопните за собой дверь, – попросил человек и пошел вперед по коридору. – Господин Готлиб! – крикнул он на ходу. – Тут к вам пришли!
Роман пошел за ним, мимо туалета и ванной, оглядывая коридор.
«Надо мне было ботинки снять, – подумал он. – Осень, как-никак. Наслежу, а инвалиду потом убирать… Стоп! А провожатый?»
Человек, который шел впереди, тоже был в ботинках. В тяжелых осенних ботинках с толстой подошвой, и чистота пола его вовсе не заботила. Так не ведут себя в доме, в котором приходится часто бывать и хозяина которого знаешь…
Роман потянулся к кобуре. И почти дотянулся, когда исчезла и рука, и тело, и пистолет, и весь окружающий мир.
«Не проверил ванную», – мелькнула в голове последняя мысль.
И наступила темнота.
Роман шел по дороге. Справа от него шел друг. Звали его Зденеком. Это был его лучший друг. С ним они ходили еще в школу, а потом вместе попали в полицейскую академию. Роман огляделся и узнал ночную улицу своего родного города. Он и Зденек шли рядом, не разговаривая, и Роман вдруг вспомнил, что Зденек уже два года как умер. Его убили в одной из редких увольнительных на предпоследнем курсе академии. Сделали это люди, а не ночные. Банальный грабеж…
Роман не испугался, что идет рядом с мертвым. Но все-таки его удивило, как такое может быть.
«А может, Зденек и не знает, что умер?» – подумал он. Но спросить напрямую было как-то неудобно.
– Ну, как работа? – наконец спросил он, подходя исподволь, потому что мертвые ведь не работают.
Зденек повернулся к нему и вперился яростным взглядом. Глаза у него были припухшие и красные. И Роман понял, что Зденек, конечно, все знает. А сам Зденек вдруг перестал буравить его взглядом и, отвернувшись от Романа, будто поймали его на чем-то постыдном, сказал, что работа, она ничего, ладится.
Тогда Роман понял, что спит.
И очнулся.
Кто-то тряс его. Так сильно, что он бился головой обо что-то твердое. То, на чем он лежал, не отличалось мягкостью… Роман застонал и открыл глаза. Перед глазами оказался низкий серый потолок из окрашенного железа.
– Смотри-ка, очнулся, – произнес рядом кто-то.
Роман попробовал приподняться и ощутил скованность в руках. Он поднес руки к глазам и увидел, что на них надеты наручники. В этот момент в поле зрения появился человек в зеленой куртке. Плотный мужик с накачанной шеей и покатым лбом, из-под которого смотрели жесткие глаза. Роман не смог бы сказать был этот человек низким или, наоборот, высоким. Тот стоял, нависая над ним, и оттого казался огромным. Человек наклонился к нему и упер ему в лоб дуло пистолета, так что Роман припечатался затылком к полу.
– Лежи тихо, понял? – внушительно произнес незнакомец, поднялся и снова исчез из поля зрения.
В этот момент все вокруг опять подпрыгнуло, и где-то слева от Романа надсадно заурчал двигатель. Роман понял, что никто его не тряс, когда он очнулся. Просто он был в машине, и машина эта ехала по очень скверной дороге.
Он полежал некоторое время, а потом осторожно повертел головой, осматриваясь.
Это был небольшой фургон, чуть крупнее тех, которые устанавливают на грузовых вариантах микроавтобусов. Глухие стены из металлического листа. На потолке светила тусклая лампочка в решетчатом каркасе. Фургон не был изначально предназначен для перевозки людей, однако у правой стены, перед Романом, находилась откидная скамья, на которой сейчас восседало трое.
