— Факты или предположения? — еще раз настойчиво переспросил Карти. — Если факты, то почему ты не принес их к нам? А если предположения, то извини, но…
— Почему не принес к вам? — переспросил Баркаш. — А много у вас таких, как ты и Брин?
Инспектор счел за лучшее не отвечать.
— К тому же, — продолжал Баркаш, — ты прав в том, что факты и доказательства против Декстера должны быть неопровержимыми. Иначе я приду в суд обвинителем, а выйду обвиняемым. До сих пор я знал о Декстере много, но не видел возможности ухватить его за руку. Сейчас я не только уверен, что именно он расправился с Арно, уверен я и в том, что мы сумеем наконец его изобличить.
— Мы? — подчеркнуто спросил Карти.
— Неужели ты откажешься?
— Я веду следствие. Если ты способен оказать объективную помощь, она будет принята.
— Что же, для начала и это хорошо, — хмыкнул Баркаш.
Он хотел сказать еще что-то, но к ним подошла Луиза.
— Я вижу, у вас все хорошо? Как я рада, что старые друзья встретились и помирились в моем доме. Лучший комплимент хозяйке.
— Которая не нуждается в комплиментах вообще. — Баркаш галантно склонился над ручкой Луизы.
— Но у тебя, Макс, вид не очень довольный… — вопросительно взглянула на инспектора хозяйка.
— Устал очень, да и простуда замучила. Ты уж извини, дорогая, но я пойду. — Инспектор встал и посмотрел на Баркаша.
Журналист мгновенно вскочил.
— Позволь откланяться и мне, милая Луиза. Я, кажется, достаточно сумел заинтриговать нашего друга Макса…
Попрощавшись, инспектор и журналист вышли на улицу.
— Выдержит твой «Боливар» двоих? — спросил Баркаш. — Я без машины.
— Куда тебя подбросить? — спросил Макс.
— Пойдем ко мне. Ты ведь не против продолжить разговор?
— О длинной руке Декстера, убившей Арно? — не без насмешки спросил Карти, поворачивая ключ зажигания. И внезапно утратил всякое желание смеяться. И вздрогнул. Как же можно было не придать значения той газетной вырезке в столе Фредерика Арно?! Конечно, дословно он не помнил заметки, но смысл запечатлелся в памяти.
В ней говорилось, что кто-то в Бразилии предложил новый способ изготовления спирта из сахарного тростника. Отличался он втрое меньшей ценой получаемого продукта. А в Латинской Америке тысячи машин работают на смеси спирта и бензина… Далее в заметке сообщалось, что изобретателю никто не поверил, а несколько дней спустя он бесследно исчез.
«Но что было написано на полях? — напряг память Макс. — Ах да: «Можно сделать еще дешевле. Раза в четыре, а то и в пять». Кажется, именно так. А я, идиот, не придал этому значения. И вдобавок забыл о выводах экспертов, обследовавших автомобиль Арно. О том, что выбитое стекло было нестандартным. Судя по количеству осколков, оно было многослойным по структуре. И очень толстым. В салоне зачем-то были лишние провода, ведущие к этому загадочному стеклу. А главное, в машине отсутствовал карбюратор. На его месте болтались обрывки трубок…»
— Идиот! — громко воскликнул Макс, забыв, что он не один.
— В чем дело, инспектор? — тихо спросил Баркаш.
Макс рассказал ему все.
— Об этом я знаю, да и газета такая у меня есть. Но известно мне и еще кое-что. За несколько недель до исчезновения бразильского изобретателя там появился некто Шарц — доверенное лицо Декстера. Вот так-то…
Баркаш жил неподалеку, и через каких-нибудь десять минут инспектор уже сидел у него в квартире. Просторный кабинет был элегантен. На столе ничего лишнего, в шкафах — ровные ряды книг. Макс и оглянуться не успел, как на столике в углу появились две чашки кофе, бокалы.
— Попробуй, Макс, великолепный коньяк. Пей и слушай внимательно. Месяц назад разбился директор вычислительного центра Антуан Рокар. На собственном автомобиле. Такие случаи нередки. Но когда специалисты обследовали машину, они пришли к выводу, что рулевое управление и тормоза были кем-то повреждены… Вот, познакомься с документами.
Макс углубился в фотокопии. Описание места аварии — поворот на шоссе, ведущем к загородным виллам, сведения об Антуане Рокаре и заключение экспертизы: «Тяги рулевого управления и тормозная система были повреждены умышленно, поскольку на них имеются надрезы искусственного происхождения. Езда на автомобиле с такими повреждениями неминуемо должна была привести к аварии…»
Макс вернул документы.
— По опыту знаю, что причиной такого преступления может быть одно из четырех: любовный треугольник, интрига, желание устранить соучастника или получить наследство.
— Рокару за шестьдесят, значит, первая причина отпадает, — уверенно сказал Баркаш. — У него двое детей: инженер и студентка. Оба они очень любили отца, да и существовала семья лишь на его зарплату. Честный кибернетик, к концу жизни выбившийся в люди. А тот, кто занял его место — Рэк Карро, — был прислан из министерства. Для него это скорее понижение, чем повышение. Прежде он был помощником министра.
— Ну и что? — устало вздохнул Макс. — Все это не имеет никакого отношения к делу Арно.
— Не совсем так, дорогой инспектор. К вычислительному центру Рокара проявил странное и настойчивое любопытство небезызвестный вам Говард Декстер. Интересовался Рокаром и тот самый Шарц, о котором я уже говорил. Но и это еще далеко не все…
Разговор с Баркашем затянулся надолго.
С раннего утра инспектор сидел в квартире Фредерика Арно. Уже не первый час просматривал он бумаги, но ничего интересного не находилось. Одно из двух: или этот фанатик-одиночка не вел никаких записей, или же кто-то действительно побывал здесь еще до инспектора.
«Нет, здесь я не узнаю, насколько Арно был близок к цели, — думал Карти. — И значит, я правильно сделал, что отправил его тело не на вскрытие, а просто в морг. Конечно, мозг сильно поврежден, да и официального решения не добиться, но в крайнем случае что-нибудь придумаем…»
Макс опечатал квартиру и поехал в управление. Звонок внутренней связи раздался, как только он появился в своем кабинете. Дежурный с первого этажа спрашивал, можно ли пропустить посетителя, пришедшего по неотложному делу. Через минуту в комнату вошел худой человек среднего роста. Он испуганно оглядывался по сторонам и, казалось, всего боялся.
— Жорж Кордоне, сотрудник специального вычислительного центра, — представился вошедший. — Зайти сюда мне посоветовал господин Баркаш.
Определить возраст этого человека было не так легко: не то двадцать пять, не то сорок с лишним. Лоб с залысинами, редкие волосы — ну и что? Инспектор знал многих, начавших лысеть в двадцать. Что поделаешь, отравленная окружающая среда сказывается даже на прическах…
