Павел Иванович смотрел ей вслед отсутствующим взглядом, и было ему как-то не по себе. По всему видно, что к истории с осколком Багрецов непричастен. Почему же ты не извинишься перед ним? И ничего тут нет зазорного, если ты по ошибке обидел человека. Раньше мысли его целиком были поглощены неудачей на восьмом секторе, он места себе не находил И боялся, что в пылу раздражения скажет парню не то, что нужно. В Ташкенте он также вспомнил об этом и лишь сейчас с радостью сбросит тяжкий груз, пойдет к мальчишке с повинной головой.
Да, к мальчишке. Сколько в нем чудесного смущения, как он зарделся, когда Павел Иванович, поблагодарив Бабкина, подошел к Вадиму и сказал:
— Вам я тоже очень благодарен. А кроме того, прошу прощенья. Сознаваться в ошибках трудно, но сейчас я делаю это с радостью. Дайте мне руку. — Вадим несмело протянул ее. — Хотелось бы сказать: позабудем, что было, но это неправильно. Уроки не забываются. Только не вздумайте итти по другому пути. Прямота — великолепное свойство характера. К сожалению, не все ее ценят. А часто и не понимают, вроде меня.
Багрецов не знал, куда глаза девать. За что его хвалит Павел Иванович? За самую обыкновенную честность, за правду, за то, что он говорил откровенно. «Чудак Павел Иванович. С таким же успехом он мог бы хвалить меня за темные волосы или за высокий рост».
Чтобы скрыть неловкость, Димка засуетился возле коробок с лампочками, приподнимал их, показывал Курбатову проводнички с номерами, убеждал, что ошибки исключены, приглашал взглянуть на доску, где были укреплены вольтметры.
— Смотрите, почти на всех одинаковое напряжение. Только вчера на девятой плите три ячейки давали меньшее. Лидия Николаевна! — крикнул Вадим. — Вы уже успели проверить вчерашние ячейки?
Лида подошла и развернула чертежный лист с планом восьмого сектора. Всюду пестрели синие точки проверенных ячеек, и лишь кое-где были красные — это редкие испорченные ячейки.
— Адова работа, — взяв лист в руки, с искренним восхищением воскликнул Курбатов. — Как же вы успели все это сделать за несколько дней?
— А мы по крупинке, как муравьи, — радуясь совсем по-детски, ответил Вадим. — Помните сказку, где муравьи за одну ночь целую гору крупы перебрали? Вот и мы помогали Лидии Николаевне. Вы оставили ей задание, вроде как нелюбимой падчерице…
— Почему же нелюбимой? — вырвалось у Павла Ивановича. Он невольно бросил взгляд на Лиду и, заметив, что она смутилась, сказал сурово: — Такого задания я не оставлял. Это вы уж сами придумали.
Делая вид, что заинтересовался чертежом, он закрылся им совсем, чтобы не смотреть на Лиду, но, как нарочно, внизу, за краем листа, виднелись ее белые туфельки.
Курбатов резко опустил лист.
— Теперь не летает? — спросил он, указывая на Димкину шляпу, донышко которой было завязано марлей.
— Все это игрушки, пустяки. — Вадиму не хотелось говорить о шляпе.
Но Бабкин считал, что Димка скромничает понапрасну. Он снял с него шляпу, развязал марлю и стал объяснять:
— Походный солнечный холодильник. Хотелось бы без сухого льда, ну, скажем, с термоэлементами, чтобы они холод давали, как в вашем, Павел Иванович, новом холодильнике. Но тогда мощности этой маленькой плитки не хватит — поверхность ее маловата. А увеличить плиту тоже нельзя — шляпа и так тяжела, не шляпа, а шапка Мономаха!
Кому-кому, а Курбатову можно было этого не объяснять. Он однажды показывал свой маленький солнечный холодильник, сделанный из фотоэнергетических плит. Холодильник стоял на окне и, превращая свет в электроэнергию, работал по совершенно новому принципу. Ток подавался на термоэлементы, которые под его действием вырабатывали холод. Но и это вчерашний день. Довольно улыбаясь, Курбатов вынул из кармана пакет с образцом фотоэнергетической ткани, развернул.
— Подойдет? — спросил он, встряхивая клетчатый носовой платок.
Платок был золотистым, плотным, с запрессованными в уголках проволочными петельками.
Протягивая к этим петелькам лампочку от карманного фонаря, Вадим еле сдерживал нетерпение.
— Разрешите попробовать.
Стоило лишь прикоснуться к контактам на платке, как лампочка ослепительно вспыхнула и сделалась черной. Вадим обомлел от удовольствия, а Бабкин уточнил:
— Приказала долго жить. Тут и автомобильная будет гореть.
Лида восторженно смотрела на первый образец фотоэнергетической ткани, о которой совсем недавно рассказывал Курбатов. Небольшой ее кусочек даже при закатном солнце отдавал вполне приличную мощность, во всяком случае достаточную, чтобы работал вентиляторный моторчик в Димкиной шляпе.
— Конечно, это не конструктивное решение, — говорил Бабкин, довольный, что может возражать Димке в присутствии весьма авторитетного специалиста. — Я бы такой охлаждающий прибор не стал запрятывать в шляпу. В карман! Чего проще? И мотор там и термоэлементы. Можно придумать какой-нибудь мягкий резиновый радиатор, который бы надевался, скажем, на спину и на грудь. Пусть из мелких дырочек растекается по телу холодный воздух…
— Приспособленье для простуды, — усмехнулся Вадим. — Мне-то ничего, а ты даже сквозняков боишься.
— Не храбрись, вспомни, как недавно лежал с ангиной. Я думаю, Павел Иванович, — рассудительно продолжал Бабкин, — тут надо с врачами посоветоваться. Местное переохлаждение организма. Мало ли что они скажут!
Курбатову было весело с ребятами. Они увлекли его своей забавной выдумкой. Кто знает, не найдет ли она применения? Ведь есть же костюмы с электрическим подогревом, а почему же не сделать с охлаждением? Жара в пустыне, в субтропиках или даже, как это было недавно, в Москве и во всей средней полосе России не менее жестока, чем мороз. Почему бы не сшить из фотоэнергетической ткани охлаждающие комбинезоны для южных экспедиций, для людей, вынужденных работать под палящим солнцем, для рабочих горячих цехов? Впрочем, как так для цехов? А солнце где? Не выйдет, и фотоэнергетическая ткань здесь ни при чем. Но ведь ее можно заменить обыкновенной, а в карман положить аккумулятор или сухую батарею. Да и во всех других случаях, — не в цехах, а на открытом воздухе, — разве этого сделать нельзя? Конечно, можно. Значит, легко обойтись и без курбатовской ткани.
Будто кто-то царапнул по сердцу — легонько, легонько коготком. Нет, пустяки, блажь. Придумали тоже — охлаждающие шляпы, зонтики! Разве для этого создавалась фотоэнергетическая ткань? У нее куда более серьезное применение. Нельзя же всюду протаскивать свое изобретение.
И Курбатов осторожно, чтобы не обидеть ребят, натолкнул их на мысль отказаться от фотоэнергетики а использовать в охлаждающих костюмах более проверенные и надежные источники питания. Ведь тогда и в тропические ночи не почувствуешь жары.
