— Заткнись, — прошипел парень.
— Понятно. Не пойдешь. Так нечего здесь, — она добавила непечатное слово.
— Штучка! Успокойся, — Виртуоз подошел к ней, положил руку на плечо. Она сбросила ее, с раздражением передернув плечом. — У нас сейчас одна задача.
— Это у вас одна задача, — зло прошипел парень. — А у меня другая задача. На хрен все экземпляры, я хочу выбраться живым.
— Бразер. У нас сейчас одна задача на всех — остаться в живых.
— Я не верю тебе. — Бразер прищурился, его глаза превратились в щелки.
— Без проблем, — Виртуоз постепенно терял терпение. — Ты можешь выбираться самостоятельно. Если тебе так больше нравится.
Бразер надолго замолчал. В голове его со скрипом ворочались шестеренки. Он прикидывал — есть ли у него реальный шанс одному выбраться на поверхность.
Виртуоз не сомневался, к какому выводу придет парень. Людей, способных на такой подвиг видно издалека. Не то, чтобы они производили впечатление безбашенных, совсем наоборот. Скорее, они виделись Виртуозу людьми, никогда не бросающими слов на ветер. Если диггер-одиночка поднимал оружие, то только для того, чтобы выстрелить.
— Ты прекрасно знаешь, что это невозможно, — наконец, выдавил из себя парень.
— Это трудно, — со знанием дела устало сказал Виртуоз. — Но возможно. Значит так. Если ты решил идти с нами, первое же неподчинение приказу расцениваю как дезертирство. Время не военное — расстреливать тебя не буду…
Бразер усмехнулся, но спецназовец ничего смешного в своих словах не нашел.
— Говорю тебе сразу, — продолжил он. — Ты пойдешь на все четыре стороны. Без истерик и дешевых демонстраций. Дойдешь — перед начальством выкрутимся. Я даю тебе слово. У меня все.
Очередной колодец раскрыл вонючую пасть полную как гнилых зубов ржавых, врезанных в обод болтов. Бездонным болотом внутри колыхалась тьма.
Виртуоз поставил ногу на бетонный выступ и заглянул внутрь колодца. Ему вдруг показалось, что вместо того, чтобы отступить, тьма рванулась ему навстречу. Он подавил в себе острое желание шагнуть назад. Скоро будут сутки, как они под землей. Тело, как инфракрасный датчик, чутко реагировало на малейшие признаки опасности. Только теперь, в отсутствии полноценного отдыха, органы чувств, сжатые в тугую пружину, то и дело давали сбой. И сбоила в первую очередь та, что звалась интуицией.
Спецназовец защелкнул карабин на верхнем звене лестницы. Дернул, проверяя на прочность, и перекинул ногу в шахту. Нащупав опору обернулся, ослепив фонарем пару напряженно следящих за ним глаз.
Он хотел пошутить также невесело, как когда-то пошутил один знакомый священник. Мать Виртуоза часто ходила в церковь и брала сына с собой. Как-то, перед началом великого поста, старенького батюшку, облаченного в рясу, окружила целая толпа страждущих узнать: что можно есть в эти дни и чего есть нельзя. "Дети мои, — по-отечески светло улыбнулся батюшка, — главное — друг друга не съешьте".
Виртуоз хотел пошутить и передумал. Перед ним возник образ Бразера, и точность, с которой он автоматной очередью обозначил границу под ногами у Штучки. Короче, шутить Виртуоз передумал.
— Штучка, пойдешь следом за мной, — сухо приказал он. — Бразер, если я спущусь без проблем, веревку…
— Заберу с собой, — с готовностью подхватил Бразер.
"Словно не было истерики с последующими разборками, — подумал Виртуоз, ныряя в шахту. — Принял новые правила игры? И ладно. По крайней мере от такого прямолинейного можно не ждать пулю в спину".
А резон есть, в этом Виртуоз был уверен. Один парень из заброса вернется — и взятки гладки.
Лестница скрипела, но вес тела пока выдерживала.
Неблагодарные. Все они неблагодарные. Им бы радоваться, что выбрались живыми из логова неизвестного зверя, так нет. Коллайдер погиб — се ля ви. Кто-то всегда обречен на заклание. Пока это касается кого-то другого, ты реагируешь так, как тебя приучило общество отзываться на смерть. Здесь, под землей, можно не разыгрывать из себя убитого горем, можно легко оставаться самим собой. Потому что, когда настанет его очередь — Виртуоз не сомневался, что встретит последний час в подземелье — некому будет лить слезы на его могиле. Да и самой могилке вряд ли суждено пробиться к свету памятным крестом.
— Все в порядке, — бросил в эфир Виртуоз, как только ноги коснулись дна. — Штучка, давай.
— Иду, — буднично откликнулась она, как будто все время, пока Виртуоз отсутствовал, они с Бразером поддерживали светский разговор о погоде.
Пока девушка спускалась, Виртуоз осмотрелся. Прошел вперед по туннелю, с неудовольствием отметив, что опять пошла старинная кладка. Сплошные загадки. По большому счету, все эти подземные лабиринты нуждались в детальном исследовании, но кого сейчас заинтересуешь таким бесперспективным занятием? Ни кладов, ни золота, ни бриллиантов…
Штучка легко спрыгнула на землю и Виртуоз отдал Бразеру приказ спускаться. А сам все не мог оторваться — разглядывал камни, щербатые, с гладкими, отполированными временем сколами.
— Между прочим, ты обязан Бразеру жизнью, — как будто продолжала долгий разговор, произнесла вдруг Штучка.
Виртуоз обернулся. Попробовал разглядеть что-то в ее глазах. Девушка широко улыбалась, блестя белыми зубами.
— Все мы кому-то обязаны. Я — Бразеру. Ты — Коллайдеру.
— Так я ж его не убивала, — она пожала плечами.
Виртуоз молчал, буравя ее тяжелым взглядом.
— Смысл? — наконец, сказал он. — Смысл — избавляться от самого сильного члена команды, когда до выхода еще пахать и пахать?
— Сильного. Вот именно. — Она по-прежнему улыбалась, пытаясь за улыбкой скрыть то ли свою тревогу, то ли насмешку.
— Знаешь, Штучка, — он продолжительно вздохнул. — У меня складывается впечатление, что ты знаешь больше, чем знаю я.
Бессмысленный разговор прервало появление Бразера. Виртуоз был ему за это даже благодарен.
Тьма колебалась, плыла вдоль стен, цепляясь туманными сгустками за щербатые бока камней. Сквозняк пересыпал под ногами щебенку, протяжно свистел, воем отдаваясь в ушах.
Туннель был низким, Виртуозу приходилось все время пригибаться, чтобы не боднуть шлемом потолок. К вящей радости, переход скоро закончился. Ход вывел в мрачную глубину огромной карстовой пещеры. Сверху наплывали диковинными скульптурами сталактиты. Каменный потолок прогибался под тяжестью земли, изредка роняя как слезы мелкие камни. Дно пещеры пенилось сталагмитами. Ближе к середине, деля пещеру на две части, змеилось широкое тело трещины.
— Ну наконец-то, — Виртуоз перевел дыхание. Сжатая пружина, закрученная до предела, впервые за сутки начала осторожно разжиматься.
