— Но ведь ты робот, не человек.
— А какая разница?
Ула засмеялась.
— Ладно, Робби, пойдем посмотрим, чем ты собрался нас потчевать.
После завтрака они отправились верхом на прогулку и открыли для себя новые пленительные уголки горного края. На обратном пути Уле захотелось пить, деревня оказалась рядом, и она предложила заехать.
— Сторти советовал туда не заявляться, — заколебался Ром.
— Мало ли что! — беззаботно сказала Ула. — Мы ведь не прокаженные, чего нам бояться?
Поселение состояло из нескольких десятков аккуратных домиков, выстроенных вокруг небольшой центральной площадки, где размещались местная управа, школа, поликлиника, кафе. Слонявшиеся здесь несколько человек оглядели наездников равнодушными взглядами: богатые горожане, проводящие отдых в горах, были здесь не в диковинку.
Когда Ула увидела знакомое типовое здание школы, она остановила коня и поделилась с Ромом мыслью, давно не дававшей ей покоя.
— Послушай, милый, а почему бы мне не устроиться сюда преподавателем? Честно говоря, я соскучилась по своим формулам.
— Ты всерьез?
— Вполне. Не сидеть же мне у кухонной плиты с нашим Робби.
— На участке много работы. Я надеялся, что ты увлечешься садом. — В голосе Рома прозвучало разочарование.
— Я только крутилась бы у тебя под ногами.
— Потом, ты ведь знаешь, что в средней школе учительствуют только роботы.
— Не совсем так. Те, кто готовится в аспирантуру, чтобы стать профессором в Университете, обязательно должны пройти стажировку в школе. А вообще, нового суперисчисления я не открою, мое призвание — педагогика. Да и лишние деньги нам не повредят, не можем же мы жить на одни подачки родителей.
— Положим, я в состоянии обеспечить семью, — оскорбился Ром. — Ну, ладно, раз уж ты так загорелась — учи детишек.
Они спешились, вошли в здание и попросили привратника-робота провести их к директору школы. Тот вежливо приветствовал молодых людей и спросил, чем может быть полезен.
— Видите ли, синьор директор, моя жена ищет работу и хотела бы стажироваться в вашей школе. Мы поселились неподалеку. Извините, я не представился: Ром Монтекки, а это — Ула.
— Монтекки? Постойте, олдермен Монтекки из Вероны уж не ваш ли родственник?
— Это мой отец.
— Подумать только! — Подвижный, как живчик, пухлый директор выкатился из-за своего стола и горячо пожал Рому руку. — Ведь мы с ним учились в одной группе на агрофакультете. Чрезвычайно достойный человек. К сожалению, с тех пор нам не довелось встречаться, и я лишь издалека радовался его успехам. Как он сейчас?
— Отец болен, но врачи надеются, что ему удается стать на ноги.
— Пожелайте вашему родителю скорейшего выздоровления и посоветуйте переселиться в наши края. Здесь целительный воздух, а дело для такого крупного специалиста всегда найдется.
— Благодарю вас, синьор директор.
— Называйте меня просто Этторе. Итак, вы хотите устроить к нам свою женушку? Что ж, думаю, это возможно. У юной синьоры есть, конечно, диплом об окончании агрофакультета.
— Не совсем так, — сказала Ула.
— То есть вы еще студентка? Ничего страшного, мы имеем право брать на стажировку и без диплома.
— Дело не только в этом. Я учусь на математическом факультете и хотела бы преподавать у вас смежные знания по этой дисциплине.
Глаза директора округлились.
— Не понимаю, ведь вы синьора Монтекки…
— Да, я из семейства Капулетти, — возможно, вы слышали эту фамилию, — вышла замуж за сына вашего друга.
— Но позвольте, агр и мата, это так необычно… Теперь я вспоминаю, что читал о вас в газетах.
— Увы, синьор Этторе, мы с Улой стали жертвами кланового фанатизма. Убежден, что вы не разделяете мнения, будто мужчина и женщина не имеют права пожениться только потому, что у них разные профессии.
— Лично я, голубчик, не стал бы поднимать вокруг этого большой гвалт. Каких только странностей не случается в жизни! Даже в нашей забытой богом дыре. Тут у нас недавно один старый осел — ему под восемьдесят — ухитрился жениться на двадцатилетней. Правда, они оба билы.
— Благодарю вас, я не слишком опытен в житейских делах, но отец всегда говорил, что у сельских жителей в тысячу раз больше здравого смысла, чем у горожан.
— Твой родитель — умница и настоящий агр. Скажи ему, что, если он захочет к нам перебраться, место здешнего главного агра ему обеспечено. Я пользуюсь некоторым влиянием в общине.
— Так вы берете меня? — спросил Ула.
— Нет, доченька, — не моргнув глазом, ответил живчик. — Стажера по математике нам не требуется, у нас ведь учебное заведение с агроуклоном. Так что с преподаванием смежных знаний, пустяковых по объему, вполне справляются роботы. Это, я вам скажу, такие интеллектуалы, что я и сам люблю с ними потолковать о том о сем. От них можно набраться ума-разума. Ну вот, и физиономии у вас сразу вытянулись. Эх, нынешняя молодежь, при первом же препятствии опускаете руки. Мы в наше время были не такими, отчаянно дрались за свое место в жизни. Не унывайте, други мои, выше головы!
— Признайтесь, синьор директор, — сказал Ром, с нетерпением выслушав эту бодряческую тираду, — вы боитесь за свое положение?
— Этторе никогда ничего не боялся, кроме бога нашего Колоса. Но осторожность никогда еще никому не повредила. Подумайте, дети мои, прими я сейчас Улу на работу, местные клановые патриоты могут поднять бучу — бойкотировать школу или даже, чего хуже, разнести ее вовсе. Народ здесь дикий, необузданный, хотя в основе своей добрый и простодушный. Они сначала разнесут, а потом будут искренне сокрушаться. Да и Уле было бы в такой обстановке неуютно, наши экстремисты на все способны. Так что пусть страсти поулягутся, а там будет видно. Пока же мой вам совет: не высовывайте носа из своего бунгало. И не забудь, сынок, передать мои приветы старшему Монтекки.
Огорченные, вышли Ром и Ула из школы. Ведя коней в поводу, они подошли к бару, привязали своих лошадок к дереву и заглянули внутрь. В помещении было накурено, четверо местных жителей, рассевшись у стойки, потягивали ячменку. Ром и Ула сели за столик в уголке и попросили робота подать лимонаду.
— Что ж, теперь нас повсюду будут остерегаться, как чумных? — спросила Ула.
— Не горюй, — наигранно веселым тоном сказал Ром, чтобы ободрить подругу, хотя у него самого на душе было муторно. — Проживем без этой паршивой школы и ее лицемерного директора.
— Пойми, Ром, я зачахну без своего дела.
— Потерпи немного, уверен, все придет в норму. А пока мы можем пожить в свое удовольствие.
