— Нет. А что у ТЕБЯ произошло? — проговорила она таким же спокойным голосом.
— Скучно стало, — пояснил я. — Вот как узнал, что некоторые только и ждут, когда мы в новый «офис» переедем, чтобы от меня избавиться, так сразу и стало скучно. Теперь собираюсь повеселиться.
— Ну так чего тянуть, давай, — произнесла девушка. — Мне куда стать?
— Чего «давай», кретинка! — заорал я, вскочив с кресла. — Банда ублюдков, которые хотят меня прикончить, другой кретин в воспитателя играет, остальные ничего не видят, а ты даже поговорить со мной по-человечески не хочешь! «Много работы», «соскучился»! Приди в себя, ты не в борделе! Ты же, наверно, когда-то была нормальной девчонкой, так что, мне тебя пристрелить, чтобы ты, наконец, вспомнила, как это: быть просто человеком, а не чьей-то подстилкой?
Моя тирада не произвела на нее ожидаемого впечатления. Люда пожала плечами и произнесла:
— Можно и пристрелить. Я от этого всего очень устала… вот только отца жалко. Да и чем я могу тебе помочь? Я ведь ничего не знаю, так, обрывки разговоров, догадки, а, главное — предчувствие, что скоро здесь будет очень плохо. Сейчас, конечно, тоже не сахар, но будет гораздо хуже. Гораздо…
— Это я уже слышал, — бросил я, плюхнувшись назад в кресло. — Уже пытались и мятеж устроить, и меня убить. Все было. Обрывки, говоришь? А что за обрывки? Нет. Давай начнем с другого. Исходя из прошлого опыта, начинать нужно со «сверки контрактов». Итак, кто тебе рассказывал о твоих обязанностях, о правилах жизни в резиденции и что?
— Тебе как, официальную версию рассказывать или «пожелания трудящихся»? — съязвила девушка.
— Пожелания. Официальную версию я составлял сам, поэтому она меня не интересует. Ты — плановик по оборудованию и материалам. Работаешь под началом Лены, выполняешь ее приказы по работе, Андрея — по безопасности, если они не противоречат моим. Мои — выполняешь всегда. Так? Дальше.
— Правильно. «Трудящиеся» мне объяснили, что в мои обязанности входит также спать с тобой и быть вроде как твоей наложницей. Кроме того, предупредили, что бывает с теми, кто идет против тебя или просто «попадает в немилость». Да мне особо и рассказывать не надо было, сама видела, что ты сделал с Лоренцо и его подручными. И самое основное — отсюда нет выхода. Или я с тобой и такая, какая тебе нравлюсь, или на кладбище. Ты меня, конечно, спас и все такое, но в Италии была хоть призрачная надежда, что когда-нибудь я смогу вернуться домой. Вот и все.
Перенятый у Андрея способ был чудо как хорош: я мазал булочку «Виолой», располагая слои накрест. Вот только и он был не идеальным: восьмой слой уже отказывался ложиться ровно, и вся конструкция не хотела помещаться в рот, а ведь сверху еще предполагалась ветчина. Думать, куда полезет весь этот сыр из двух с половиной баночек, если я смогу все-таки укусить этот бутерброд, мне не хотелось.
— Понятно, — я стал аккуратно снимать лишнее и накладывать обратно в баночку. Ни фига на самом деле мне понятно не было. Все, что она говорила, было правдой, но это же предлагалось добровольно! Единственная ложь была в том, что отсюда нет выхода. Хотя куда она может пойти с отцом? Их же везде ищут. Да и «глазам» я предлагал несколько иной конец, чем тот, что их ждал уже сегодня. Так может, я опять проглядел правду?
Мне нестерпимо захотелось позвать Лену и спросить у нее совета. Она так прекрасно могла объяснить, как сделать, чтобы мне стало хорошо…
— … и если бы Лена не давала мне советов, ты бы уже давно меня распылил. И зачем ты машешь этим пистолетом? У тебя же в распоряжении есть браслеты, — продолжала говорить девушка, пока я горевал над своей ошибкой. Лена давала советы… Лена.
— Подожди, какие это Лена тебе давала советы? — спросил я, снова возвращаясь к разговору.
— Смешно вспомнить… вначале ты мне немного даже понравился. Сильный, смелый, ради меня рисковал. Жестокости в тебе многовато, но я подумала: ты был в состоянии аффекта. И решила, что если тебя окружить вниманием, то ты можешь оказаться… да ладно. Дурой была. Теперь уже все равно. Какая тебе разница, что я думала и кто мне что говорил.
Все снова повторялось. Раньше обманывали Лену, теперь это же проделывала она. Хотела как лучше, перегнула палку, и вот мы имеем… то, что имеем. А время идет.
Я понимал, что рассказывать Людмиле, что я хотел в действительности и где эта действительность зашкалила, сейчас не время.
— Да. Без советов было бы совсем плохо, — проговорил я укоризненным тоном. — Что же ты тогда в постели вытворяла? А?
Люду нужно было огорошить, и я ее огорошил.
— Так… а… ты же… — только и могла произнести она, — а как надо было?
— А почему ты меня не баюкала, когда я засыпал? — спросил я с максимально серьезным видом. — На хрен мне твоя сексуальность, когда у меня обострение этого… как его… Эдипова комплекса? Ты на мою маму похожа, а вместо этого я видел в тебе только иллюстрированное приложение к «Камасутре».
— Так что же ты не сказал? — выдавила шокированная девушка. — Хоть бы намекнул…
— Что, обманули? Заставили заниматься акробатикой вместо игры в детский сад? — снова взорвался я. — А я что, тебе говорил, что мне нужна акробатика? Может, мне нужно было просто внимание и теплое слово? Или ты уже забыла, что это такое? Отвечай! Я тебе говорил хоть слово про наложницу, про спать со мной в обязаловку, а?
— Мне не говорил, но твое отношение к женщинам я знаю, — Люда взяла себя в руки и снова говорила сдержано.
— Кто это сказал! Я? — у меня созрело желание точно кого-нибудь пристрелить. Вот договорю и займусь. Все равно надо.
— Да — ты. Меня тогда тут еще не было, но ты во всеуслышание заявил, что Лена — твоя собственность. Вещь.
Ух-ты! Такого я не ожидал. Стало быть, мое выступление на первом собрании помнили и цитировали. А я еще тогда радовался, что был убедителен.
— Понятно, — снова проговорил я. Потом, не тратя больше слов, повернулся к компьютеру и вызвал запись моего разговора с Леной до злосчастного собрания.
По мере прокручивания записи лицо у Люды постепенно вытягивалось, а в момент, когда Лена потребовала, чтобы я вменил ей в обязанности быть моей шлюхой, выдавила сквозь зубы: «сука». Дальше я показывать не стал.
— Ты уже поняла, что ничего не понимаешь? На самом деле все не так плохо, как тебе кажется. Об этом мы поговорим потом, — отрезал я, видя желание девушки что-то объяснить. Разрядить в себя или в нее обойму мне уже не хотелось, да и зачем мне пистолет, если у меня есть браслеты…
Снова стоп! Пистолет мне принес Андрей. Он про браслеты знал. Ладно. Потом. Все потом.
— Все потом, — продолжил я. — Сейчас надо спасать шкуру. Рассказывай, почему ты решила, что все плохо.
