— Хорошо, оставьте меня одного.
Капитан и два офицера покинули рубку. Генерал Остин присел на кресло и придался печальным думам. Он знал, что сила флота в тысячи раз мощнее флота землян, и в принципе, даже десять таких кораблей как "Энедевр" мокрого места от землян не оставят, но его грызли плохие предчувствия. Генерал успокаивал себя только тем, что он не экстрасенс, и его предчувствия ничего не стоят. Меж тем, корабль включил поле компенсирующие ускорение, и двинулся к цели, к земле.
Это был мой первый вылет за пределы земли, за исключением битвы за землю в 2015ом году, когда я вылетел с поверхности планеты на личном челноке, и летал сражаться на супер дредноуте. Но сегодня, я впервые летел на Марс. Ира упросила меня, а скайнет подтвердил, что полёт полностью безопасен, технология изомерных батарей, если их не перегружать, была крайне надёжна, аварий практически не было.
В настоящий момент я стоял в обсерватории Ириной яхты и смотрел на Марс. Планета медленно, очень медленно, почти незаметно, приближалась. И она перестала быть красной, как раньше, теперь, обретя атмосферу из шахт, прорытых до мантии планеты, Марс стал выглядеть синим, почти как земля, только очертание материков было иным. Точнее материков на Марсе не было, был один большой континент и небольшой океан площадью в одну десятую поверхности планеты. Из-за чего марс был сухим, и холодным, по сравнению с землёй. Но на Марсе уже теплилась жизнь, на экваторе около океана росли специальные геномодифицированные растения, летали насекомые. Только люди пока не могли дышать без специальных масок. Слишком велико было содержание углекислого газа в атмосфере, и слишком мало было кислорода. Но уже можно было обойтись без скафандров, давление у поверхности океана достигло 35 кило Паскалей.
В обсерваторию зашла Ира, она была в положении. Ждала очередного ребёнка, чтобы послать его прочь с земли. Правда теперь мы отсылали не только детей Иры, она бы не успела столько нарожать. Три корабля в год, три ребёнка в год. Но она тоже принимала в этом участие, ей хотелось, чтобы её дети правили галактикой.
— Ну, как тебе наш новый мир?
— Почти как земля.
— Скоро на Марсе можно будет жить без маски.
— До этого дня ещё надо дожить, не скоро.
— Пол века, но говорят, что с трудом и не долго, можно будет дышать уже лет через двадцать.
— Не забывай о пришельцах, они повторят атаку, и она будет намного сильнее первой.
— Наш флот тоже намного сильнее стал, не правда ли. И станет ещё сильнее.
— Не будем об этом.
— Как мы назовём, нашего нового ребёнка? Надеюсь в этот раз по-русски?
— Нет, ты же знаешь, согласно решению международного совета.
— Решает не совет, решаешь ты.
— Я тоже так решил, первый язык на планете Английский, значит во всех колониях, везде среди звёзд первым языком человечества будет Английский.
— Ты мог бы сделать первым языком русский.
— Я думаю не только о себе, но и о миллиардах сограждан. Английский язык совершенней нашего, и проще.
— Вот если бы ты не знал английский.
— Как ты? — Улыбнулся я, — так выучи его.
— Лень.
— У тебя столько свободного времени, ты же ничего не делаешь.
— Я пишу мемуары.
— По страничке в день.
— По две страничке в день. А набежало уже порядочно, страниц восемьсот.
— Хочешь, чтобы их опубликовали?
— Пока нет.
— Зачем тогда писать?
— Я сказала пока нет, но потом захочу, на старости лет.
— Мы будем жить вечно дорогая.
— Я всё равно почувствую себя бабушкой, когда у меня появятся внуки.
— Это будет не скоро, нашему первенцу сейчас десять лет.
— На планете ледников рано женятся, так что осталось лет шесть, семь. Ладно, я пойду, поем, что-то есть захотелось.
Я подтолкнул её к двери, люку, и остался стоять посреди обсерватории. Корабль продолжал сближение с Марсом, с огромной скоростью, тридцать километров в секунду. Меньше, чем через пол часа мы сядем в курортном районе Марса, городе Новые Сочи. Точнее New Sochi, русском городе, в котором официальный язык был английский. За что меня не одобряли многие из моих соотечественников. За то, что я унифицировал космос, сделав его только англо говорящим. В школах запрещалось даже преподавать второй язык, кроме английского. Только в специальных языковых институтах ещё разрешалось преподавать, так называемые теперь, мёртвые языки. Я хотел, чтобы человечество как можно быстрее забыло старое, и перешло к новому, чтобы не было больше языковых барьеров. Тем временем, пока я размышлял, корабль начал очередное торможение, готовясь ко входу в атмосферу. Пилот объявил через динамики о посадке и я направился в кают кампанию, где были кресла с ремнями.
Мы сел в пустыне, в ста километрах от Нового Сочи, города с населением двадцать тысяч человек. Что для Марса было довольно много, с учётом того, что на планете всего обитало 350 тысяч человек, которые уже почти стали самодостаточной колонией. В настоящий момент наш флайер пролетал над не высоким лесом.
— Это дубы? — Спросила Ира.
— Да, — ответил гид, — одно из наиболее распространённых растений на Марсе.
— А почему они все такие маленькие?
— Их недавно посадили, лет пять назад. Самые старые деревья на Марсе имеют возраст всего десять лет. Это довольно мало для деревьев.
Вдалеке показался океан, синий, а на побережье стояли дома, в основном не высокие, не более десяти человек, и всего три башни.
— Смотри Саш, почти как на земле, океан такой же синий.
— Только он мёртвый и пересоленный. Там 70 грамм соли на килограмм воды. Это офигенно много.
— Не такой уж он и мёртвый, я читала, что там живут специальные водоросли, они тоже ускоряют переработку атмосферы.
— Но там 70 грамм соли на литр воды, да тут на Марсе даже реки и то солёные.
— Не все. И не такие уж солёные, солоноватые, скажем так, но это пройдёт, лет через двадцать.
— Всё равно сэр, согласитесь, Марс стал куда более пригодным для жизни, чем до начала терраморфинга.
— Мне ли это не знать, я каждые два дня смотрю на цифры.
— Но одно дело смотреть, а другое дело побывать, пощупать, попробовать. — Вставила своё веское слово Ира.
— Конечно.
Лес снизу кончился, и мы полетели над городом, дома стояли обычные, с виду, и не скажешь, что на самом деле они герметичные. В основном местные жители предпочитали индивидуальные коттеджи. Рядом с каждым был земельный участок и свой собственный сад, в основном с цветами.
