Оставив Степанова любезничать с Капой, я, получив ключ, белкой взлетел на пятый этаж.
Вот моя деревня, вот мой дом родной… Замок лязгнул и открылся. Я прошел в студию. Все прибрано, застелено газетами. Видна женская, заботливая рука. Наверняка – Лидочка постаралась. На мольберте, закрытый простыней, висел мой мундир. К нему булавкой была приколота записка: "Виктор! Большущее тебе спасибо за все! Мы с Лидой поженились! Она пока поживет у матери, а ты, если приедешь, располагайся тут. Я на фронт. Пока! Да! А сапоги-то твои я пропил. Шучу! Анатолий"
Я покосился на носки начищенных сапог, выглядывающих из-под белой простыни, и усмехнулся. А мальчик-то вырос! И это – хорошо!
По-быстрому скинув гимнастерку, принялся отвинчивать ордена. Время поджимало. Пора было мчаться навстречу своей дальнейшей судьбе. Я вздохнул и одел мундир.
А что? Вполне себе ничего! Молодой бог войны!
Точнее – сын бога…
Просторный коридор второго этажа Главного управления ВВС Красной Армии, ведущий к пока еще закрытым дверям большого зала заседаний, сдержанно гудел негромкими голосами множества высокопоставленных авиационных командиров и гражданских специалистов. Все они были в числе приглашенных на расширенное межведомственное совещание по ряду особо важных вопросов повышения эффективности боевых действий нашей авиации на советско-германском фронте в целом, и начального этапа производства нового истребителя "Як-3", а, следовательно, — и перевооружения на новую технику ряда истребительных авиаполков, в частности.
Совещание проводили два Управления ГУ ВВС КА – опытного строительства и заказов и вооружения под общим руководством первого заместителя командующего ВВС генерал-полковника авиации Никитина. Народный комиссариат авиационной промышленности представлял генерал-майор Яковлев – он был и заместителем наркома и Главным конструктором истребителя, который и будет основным вопросом обсуждения. В группе штатских товарищей я заметил и знакомых специалистов-моторостроителей. Два мужика с огромными портфелями были явными директорами авиазаводов. Ну – так мне показалось.
Тут двери зала заседаний открылись и нас пригласили заходить. В огромном зале столы были расставлены "покоем". Начальство потянулось к короткой перекладине, предназначенной для размещения руководства, а мы начали греметь стульями, рассаживаясь по принципу: мундиры вместе, а пиджаки – отдельно. От мундиров, понятное дело.
В президиуме пошептались, покивали, Яковлев пожал плечами и сделал вид, что ему все равно. Генерал-полковник Никитин кашлянул и негромко постучал карандашом по стоящему перед ним графину.
— Ну что ж, товарищи, будем начинать? Есть предложение – сначала рассмотрим вопрос по истребителю товарища Яковлева и отпустим штатских товарищей… Остальная повестка дня – вопросы чисто военного характера, и им незачем на них время тратить, у них и своей работы полно. Согласны, товарищи? Вот и хорошо. Начинаем… Кто там у нас первым выступает?
Оказалось, что первым выступает какой-то генерал-майор из Управления опытного строительства. Он кратко проинформировал участников совещания по основным этапам создания истребителя, проведению государственных испытаний в ОКБ и войсковых испытаний на фронте и предложил заслушать командира особой группы полковника Степанова.
Иван Артемович встал, звякнув наградами, и стукнул пачкой листов доклада об стол, выравнивая их.
— Нет-нет, товарищ полковник! Прошу сюда, за кафедру. — Никитин указал куда-то направо.
— Неудобно будет, товарищ генерал-полковник. Я буду стоять за спинами части участников совещания, — ровным голосом, выражающим сдержанное неодобрение, проговорил Степанов.
— А мы сейчас это поправим… — Никитин поискал кого-то глазами, кивнул, и тут же пара моложавых подполковников подхватила и перенесла кафедру на удобное для всех участников совещание место.
Я тут же вспомнил анекдот, когда Министр обороны звонит начальнику Генштаба и говорит:
— Слушай, а у тебя в Штабе есть три-четыре грамотных, думающих, энергичных и боевых полковника?
— Есть, а что? — осторожно отвечает начштаба.
— Да подошли завтра их ко мне… Пианино, понимаешь, купил. На третий этаж затащить надо…
Можно смеяться, да…
— Товарищи! В соответствии с решением Государственного Комитета обороны, приказом начальника Главного управления ВВС Красной Армии маршала авиации Новикова, для проведения войсковых испытаний истребителя "Як-3" была создана особая внештатная группа… — начал свой доклад полковник Степанов.
Народ начал его слушать, а я начал рассматривать народ. Что скажет Степанов, я знал. Сам ведь писал. Народ, надо признать, слушал командира довольно внимательно. Слухов о высоких боевых качествах нового истребителя было много, а точной, выверенной информации – не было до этого момента вообще. Так что – ухи все насторожили. Вот по рядам штатских прокатился сдержанный шумок. А-а-а, это Степанов наябедничал про моторы… Вот наша головная боль. И вроде – есть они, и в тоже время – такие недоработки… Правда, насколько я знаю, моторостроители неустанно повышают их надежность и в скором времени, может быть, сумеют их более-менее довести.
Теперь одобрительный шумок со стороны военных. Что там такое? А-а-а, это наши боевые результаты… Да-да, товарищи! Вот так-то! Более семидесяти сбитых за… сколько там прошло? Прибыли мы на фронт в самом конце июня, первые бои прошли через три-четыре дня, а закончили воевать где-то числа 24-го, что ли… В общем – примерно за три недели боев. Неплохо, прямо скажем.
— …группа "Черный Мангуст"… — ближние соседи по столу стали откровенно пялиться на меня.
Ну, чего, чего? Что мы, мангустов не видали, что ли? Видали мы их в… в одном месте. Конкретном, таком, месте. И крутили их на… на болту, в общем. Что тут непонятного. А вот про отражение бомбардировщиков при "звездном налете" подробно не надо… не стоит. Есть общие данные – и все. И так хорошо. И реакция зала показывает, что и на самом деле – хорошо! Во так-то…
— Есть вопросы к докладчику, товарищи? Пожалуйста!
Понеслись вопросы. Яковлев сидит довольный, как слон. Который, все-таки, поймал момент – и сел на моську! Понятное дело, это совещание – его триумф, можно сказать. Вот и тащит человека на улыбку…
Тут в дальней стене зала беззвучно открылась дверь, и к столу президиума пошел военный с несколько одутловатым лицом. Сосед что-то шепнул генерал-полковнику Никитину, тот обернулся, вскочил и значительным голосом молвил: "Товарищи офицеры!" Все встали.
