Ее узенькая постель занимала большую часть комнаты.
Присесть, кроме как на нее, было просто не на что, а Алисия, судя по всему, приготовилась к долгому разговору.
Мать села рядом, обняла Эйми за плечи.
- Знаю, что ты чувствуешь, - прошептала она.
Эйми покачала головой.
- Нет, не знаешь.
Мать еще крепче обняла ее.
- Когда-то, очень давно, я тоже прошла через все это... Но потом поняла: толку никакого. Даже пытаться не стоит. Ты должна учиться, Эйми. И не только для того, чтобы потом помогать своим детям делать уроки.
Позднее ты обязательно поймешь, какую радость и удовольствие может извлекать человек из знаний. Из того, что будешь носить в себе и знать: а вот этого у меня никто не отнимет. Времена меняются, так что...
- Ничего они не меняются. Мне бы так хотелось...
Раньше жить было лучше.
- Ты не права, - возразила мать. - Лучше жили лишь очень немногие люди. Для остальных же, большинства, то была не жизнь, а сущий кошмар. Да, мне всегда нравились средние века, но я знаю, как в те времена боролись, страдали и голодали люди. Теперь в городах куда лучше. Голодных больше нет. И почти все мы можем заниматься своим делом, не опасаясь насилия. Нормально работать, сотрудничать. Надо уметь применяться к обстоятельствам. Уметь отказываться от многого, чтоб получить хоть что-то. К тому же...
- Я тебя поняла, - с горечью пробормотала Эйми. - Города - это прекрасно. Города - это вершина человеческой цивилизации, - произнося эти слова, она копировала тон и манеры своей учительницы истории. - И если я не буду приспосабливаться и не научусь быть благодарной за то, что имею, то я есть не что иное, как патологический антисоциальный элемент!
Мать довольно долго молчала, потом заметила:
- Все больше роботов в городах отбирают у людей работу. А это означает, что со временем люди будут получать все меньше и меньше. И может снова начаться голод. К тому же города не резиновые, они не могут расширяться до бесконечности. А это означает, что пространства для каждого из нас будет становиться все меньше. Время от времени люди будут нападать на роботов и уничтожать их, чтоб выразить тем самым свой протест. Но если мы начнем набрасываться друг на друга... - она помолчала немного, потом продолжила: - Кто-то должен уступить, сдаться. Даже те люди, которые надеются, что со временем инопланетяне дадут им возможность покинуть Землю и поселиться на других планетах, понимают это.
- Они дураки, - буркнула Эйми.
- Да. Многие так считают.
Эйми нахмурилась. Она слыхала об этих людях.
Время от времени они выходили на Поверхность, строили из себя фермеров, играли в другие такие же дурацкие игры. Она не знала, что они при этом чувствовали, хорошо ли им было там, наверху, или плохо. Предводителем этой небольшой компании был городской детектив по имени Элия Бейли. Может, именно он надеялся, что инопланетяне им помогут. Недавно он вернулся с одного из их миров. Его пригласили туда помочь расследовать какое-то преступление. Видно, поэтому он вообразил, что инопланетяне могут стать друзьями.
Но уж кто-кто, а Эйми-то знала! Знала, что эти инопланетяне лишь используют их. Уж она насмотрелась на этих инопланетян в приключенческих книгах-фильмах. Все до одного высокие, красивые, загорелые.
А волосы бронзовые и глаза такие холодные - в точности как у роботов, которые обслуживают их. Во всех этих драмах они могли показаться даже дружелюбными, могли даже влюбиться в кого-нибудь из землян, но на самом деле презирали людей из городов. И уж никогда не позволили бы землянам влезать в их мир или другие миры Галактики. Нет, они могли, конечно, воспользоваться услугами земного человека, ну, скажем, Бейли. А потом избавились бы от него, как от мусора.
- Я просто хочу сказать, - снова заговорила Алисия, - что могут наступить перемены. И какие бы разрушения они ни повлекли за собой, они могут также представить и новые возможности... Но только для тех, кто способен понять, уловить их... - Эйми насторожилась. То было самое антисоциальное высказывание из всех, что она когда-либо слышала от матери. - И лучше быть к этому готовой. И развивать способности, которые могут пригодиться. Работая в Департаменте, я узнала, для чего на самом деле предназначена статистика. Она мешает даже самому отъявленному бюрократу утаивать от людей всю правду. Я поняла...
Впрочем, довольно. И без того наговорила лишнего.
- Мама, - Эйми нервно сглотнула слюну, - а ты скажешь папе, что написал мистер Лианг?
Алисия затеребила длинные темные волосы. Смотрела она мрачно.
- Я должна... Должна сказать, ведь меня могут вызвать на собеседование. И как я тогда объясню Рику, почему скрыла от него?.. Ладно, так и быть, не скажу.
Если ты пообещаешь, что будешь стараться.
Эйми с облегчением вздохнула.
- Обещаю, - она от души надеялась, что мать сдержит слово.
- Тогда принимайся за уроки. Рик уже скоро придет.
Алисия вышла и затворила за собой дверь. Эйми вытянулась на постели. Ничего не переменится, что бы там ни говорила мать!.. И чего бы там она, Эйми, ни делала, как бы ни старалась. Все равно рано или поздно, по выражению ее подружки Деборы Листер, упрешься лбом в стенку.
Она упрется в эту стенку, когда учителя начнут намекать, что тот или иной предмет более полезен для девочки. Когда члены совета колледжа начнут говорить, что это неправильно и даже эгоистично - ходить на такие-то и такие лекции. Поскольку она не мальчик и в жизни ей эти знания никогда не пригодятся. И если она упрется в стенку не сейчас, позже это все равно произойдет. Когда она выйдет замуж и обзаведется собственными детьми.
Можно, конечно, и не выходить замуж, но тогда ее ждет страшно одинокая жизнь. Чего бы ни достигла такая женщина, люди все равно будут говорить, как она антисоциальна. И даже по-своему жалеть ее. Что еще хуже, чем открытая ненависть. И ей придется жить в специально предназначенном для одиноких алькове.
Если не повезет и она не найдет себе приемлемую компаньонку. Но еще надо добиваться разрешения делить с ней комнату.
Алисия уже давно уперлась лбом в стенку, хотя и позже, чем многие другие. К тому же у нее есть любящий муж. Он и поможет, и утешит, что уже само по себе прекрасно. Даже те пары, где супруги просто ненавидели друг друга, неохотно шли на развод. Ведь это означало потерю в статусе, переезд в более тесное жилище. И вполне естественно, что Алисия хочет для дочери лучшего будущего. Ведь, по сути, в жизни у нее ничего, кроме мужа и дочери, просто нет.
Таких женщин, как Алисия, было немало. "Сублимированный антисоциальный индивидуализм" - вот как характеризовалось их поведение в учебных книгах-фильмах, которые Эйми сканировала в школьной библиотеке. Многие женщины пережили своих детей и даже внуков, надеясь на лучшее и вместе с тем осознавая, что есть предел их амбициям. Надежда на будущее, передаваемая из поколения в поколение, - только это заставляло их держаться на плаву... Однако и они знали, что слишком выделяться, пусть даже в самом хорошем смысле, не следует, иначе это вызовет неодобрение окружающих. Вот одна из главных причин, по которой ее родители отказывались выставлять напоказ свои привилегии, заработанные честным трудом. А когда пользовались ими, делали это с таким извиняющимся видом...
