— Да что ты говоришь? Неужели всерьез? Полетишь без меня? Черта с два! Чтобы я тебя одного отпустила? Без моего присмотра ты…
— Ладно, ладно, — ехидно произнес он. — Так и быть, можешь составить компанию. Иначе тебе придется связать жизнь с Госсимом, а я этого даже такому врагу не… — Он не договорил — кончился воздух в легких.
Мэри молча вернулась к еде.
в которой собирается компания друзей и к Сью Смат возвращаются ее способности
— Вы над поверхностью Дельмака–Ноль, высота одна тысяча миль, — прогремел в ухо Бену Толчифу головной телефон. — Пожалуйста, переключитесь на автопилот.
— Я и сам умею садиться, —ответил гарнитуре Бен и засмотрелся на раскинувшийся внизу мир, залюбовался его красками.
«Облака, — решил он. — Естественная атмосфера. И это — ответ на один из моих бесчисленных вопросов».
У него полегчало на душе, пришла уверенность. А затем возник следующий вопрос, от которого убавилось эйфории: принадлежит ли этот мир к числу Господних?
Приземлился он без труда. Потянулся, зевнул, рыгнул, расстегнул ремень безопасности, встал, враскачку прошел клюку, откинул его крышку, вернулся в кабину управления и заглушил реактивный двигатель. Заодно прекратил подачу воздуха. Вот вроде и все. Он взобрался по железным ступенькам и неловко выпрыгнул из люка на грунт.
К космодрому примыкал ряд домов с плоскими крышами — крошечная колония. В направлении носача шагало несколько человек, видимо, с намерением поприветствовать вновь прибывшего. Бен помахал руками, радуясь тяжести перчаток из кожзаменителя–полимера; они, как и другие детали громоздкого скафандра, добавляли веса его соматическому «я».
— Привет, — обратился к нему женский голос.
— Привет, — взглянул на подошедшую Бен.
Она носила темный рабочий халат и темные же брюки; наряд очень шел к простецкому круглому веснушчатому лицу.
— Это Господний мир? — спросил он, неторопливо двинувшись навстречу.
— Это не Господний мир, — ответила молодка, — но странностей тут хватает. — Она махнула рукой в сторону горизонта, а затем протянула ее Бену, сопроводив жест дружелюбной улыбкой. — Бетги Джо Бем, лингвист. Вы — либо мистер Толчиф, либо мистер Морли. Все остальные уже здесь.
— Толчиф, — ответил Бен.
— Давайте я представлю других. Вот этот пожилой джентльмен Берт Кослер, наш сторож.
— Рад с вами познакомиться, мистер Кослер. — Рукопожатие.
— Я тоже рад знакомству, — закивал старик.
— Мэгги Уолш, теолог.
— Рад с вами познакомиться, мисс Уолш. — Рукопожатие. Симпатичная девица.
— А я рада познакомиться с вами, мистер Толчиф.
— И гнац Таг, термопластика.
— Привет.
— Привет. — Чересчур сильное, даже грубое давление на кисть. Мистер Таг Бену сразу не понравился.
— Доктор Милтон Бабл, медперсонал нашей колонии.
— Приятно познакомиться, доктор Бабл. — Рукопожатие.
Пухлый коротышка Бабл носил пеструю безрукавку. Выражение его лица показалось Бену весьма странным.
— Тони Дункельвельт, фотограф и почвовед.
— Рад встрече. — Рукопожатие.
— А этот господин — Уэйд Фрэйзер, психолог. — Долгое, чопорное пожатие руки Бена грязноватыми и влажными пальцами Фрэйзера.
— Глен Белснор, электроника и компьютеры.
— Очень приятно. — Сухая, жесткая кисть уверенного в себе технаря.
Подошла, опираясь на клюку, долговязая старуха с бледным, но одухотворенным породистым лицом.
— Мистер Толчиф, — подала она Бену худую и слабую руку, — я Роберта Рокингэм, социолог. Хорошо, что вы наконец здесь, а то мы уже заждались.
— Вы —Роберта Рокингэм?
Бен аж просиял, до того обрадовала его эта встреча. Он‑то считал, знаменитая старая дама умерла несколько лет назад. И вот теперь его представили ей! Чего только не случается в жизни.
— А это Сьюзи Дам, делопроизводство и машинопись, — добавила Бетги Джо Бем.
— Рад знакомству, мисс… — Бен смущенно умолк.
— Смат, — сказала крепенькая, полногрудая девица. — Сьюзан Смат. Это они думают, что удачно пошутили, прилепив мне кличку Дам[5]. — Она протянула руку для пожатия.
— Может, осмотреться желаете, или как? — спросила Бетти.
— Хочу узнать предназначение колонии. Перед отправкой мне об этом не сказали.
— Увы, мистер Толчиф, мы тоже не в курсе, — сообщила пожилая социологиня и хихикнула. — По прибытии я всем задала этот вопрос, никто не смог ответить. Пока еще нет мистера Морли, но и он вряд ли прольет свет, и что мы тогда будем делать?
— Не проблема, — сказал Бену специалист по электронике. — На орбиту запущен искусственный спутник, пять раз в сутки можно увидеть, как он пролетает в небе. По инструкции, как только явится последний колонист, то есть Морли, мы дистанционно включим магнитофон на борту спутника и получим все ответы. Ну, может, кроме ответа на вопрос: «Как добиться от холодильника, чтобы лучше холодил, а то пиво слишком теплое». Хотя, может быть, и про это расскажут.
Его слова вызвали оживленную дискуссию, и в какой‑то момент Бен поймал себя на том, что участвует в ней, почти ничего не понимая.
— У нас Бетельгейзе–Четыре были огурцы. Думаете, обычным способом выращивали, в лунном свете? Как бы не так!
— Что с того, что ни разу не видели? Все равно Он существует и когда‑нибудь явится вам.
— Поскольку у нас в штате лингвист, можно предположить наличие разумных организмов на планете. Но до сих пор наши экспедиции носили неформальный характер, их едва ли можно назвать научными. Все изменится, когда…
— Ничего не изменится. Несмотря на теорию Спектовски о Боге, проникающем в историю и вновь приводящем в движение время.
— Если желаете об этом поговорить, обратитесь к мисс Уолш. Меня вопросы теологии не интересуют.
— Вы можете это повторить? Мистер Толчиф, у вас что, индейская кровь?
— Ну да, я на одну восьмую индеец. А из‑за чего возник вопрос, из‑за фамилии?
— Архитектуру удачной не назовешь. Постройки вот–вот развалятся. В холод не можем согреться, в жару тоже спасения нет… Хотите знать, что я думаю? Поселку отведен очень короткий срок. Для чего бы ни собрали нас здесь, долго это не продлится. А если продлится, мы будем вынуждены делать все с нуля, вплоть до электропроводки.
— По ночам верещит какая‑то крупная тварь. В первые дни заснуть из‑за нее не сможете. Поддаем я, конечно, подразумеваю двадцатичетырехчасовой период, а не светлое время суток, потому что верещит она не днем, а ночью. Каждую ночь орет, дрянь такая! Да сами услышите…
