— Не очень, — признал Тимофеев. — Но как это было интересно! И все же для начала я предлагаю будущее…
— Куда пропала Янтарная комната? — не унималась Света. — Какие события русской истории перечислены в Древнейшем своде, Своде Никона, и что из Начального свода не попало в «Повесть временных лет»? Кто отравил Наполеона?
— Убил, отравил… — проворчал Тимофеев. — Если бы мы могли что-то менять в прошлом, кого-то спасти! Да и все ли из этих убиенных заслуживали спасения? Нет, в будущее, только в будущее!
— Ну, будь по-твоему, — уступила Света. — А уж потом…
В дверь постучали. Стук был деликатный, но в то же время достаточно настойчивый. Света с изумлением заметила, что на лице Тимофеева отразилось глубочайшее удовлетворение.
— Угадай, кто к нам пришел, — заговорщицки сощурился Тимофеев и, не оборачиваясь, крикнул: — Заходите, открыто!
Света ойкнула. Такого визитера она никак не могла предвидеть.
На пороге комнаты стоял строительных дел мастер Гуськов.
Выглядел он весьма непривычно — по крайней мере, для девушки Светы, не ведавшей, кто скрывался за предосудительной личиной лодыря и забулдыги. На Гуськове имели место светски белая фрачная пара и кремовый жилет, вокруг запястий и шеи кудрявились тончайшие кружева. Вечно неопохмеленная гримаса уступила место романтически повышенному настроению, осенившему его мужественный лик с героическими складками в углах рта. И весь Гуськов напоминал собой уже не персонаж стенда «Не проходите мимо», а скорее опереточного графа, возымевшего намерение закатить благотворительный бал.
— Вы с ума сошли, Тимофеев, — недовольным голосом произнес Гуськов и нервно потянул с правой руки перчатку.
— Отнюдь нет, — возразил народный умелец. — Хотите чаю?
— Нет. Я не хочу вашего чаю. Я хочу ваших объяснений.
— Здравствуйте, — нажимисто промолвила Света, неотрывно глядя на Гуськова с плохо скрываемым недоброжелательством.
— Бог мой! — воскликнул бывший строймастер и сконфуженное прикрыл лицо. — В этой сумятице теряешь последние представления о приличиях… Конечно же, я забыл поприветствовать вас, коллеги. Чем я могу заслужить ваше снисхождение, прелестное дитя? — он вопросительно взглянул на Тимофеев. — Кажется, мы не представлены.
— Это моя Света, — сказал Тимофеев. — Света, позволь рекомендовать тебе товарища Гуськова, специалиста по виртуальной истории.
— Меня зовут не Гуськов, — с поклоном возразил тот и присел на свободный табурет, изящно откинув фалды. — Было бы странно явиться в ваш мир и зарегистрироваться в отделе кадров строительного управления под именем Тахион Звездолетов…
— Простите, Астрида Звездолетова не приходится вам родственницей? — с пытливым интересом спросила Света.
— Это моя внучка, — любовно проговорил Тахион, — Откуда вам… Ах да…
— Хорошая девушка, — похвалила Света. — Правильная.
— Чрезвычайно приятно услышать об этом из ваших уст, — без особого энтузиазма сказал Тахион. — Особенно если учесть, что она осчастливила мир своим рождением три дня назад.
— Ну, в конце вашего века вы и сами убедитесь в нашей правоте, — заверил его Тимофеев.
— Будет, — внезапно объявила Света. — Посмеялись и довольно. Что вы хотите от нас, гражданин Гуськов? Денег занять?
— Света… — укоризненно сказал Тимофеев. — Разве ты не понимаешь? Коллега Тахион действительно прибыл к нам из тридцатого века.
— Прибыл, как же, — надулась девушка. — Что я, Гуськова не знаю?
Тимофеев ласково взял Свету за руку и поглядел на нее по-детски правдивыми глазами.
— Светланка, — сказал он. — Я тебя обманывал когда-нибудь?
— Обманывал, — слегка упиралась та. — Однажды сообщил мне, что Дима Камикадзе хочет зарезать Лелика Сегала из ревности к Тосе, и я целый день от них не отходила!
— Так это же было первое апреля!
— Мне туманна нить ваших бесед, — деликатно напомнил о своем присутствии Тахион. — Однако же, милая Света, я воистину прибыл к вам из тридцатого века, имея единственной целью поближе познакомиться с вашим уважаемым другом. И я готов представить вам любые доказательства своего иновременного происхождения. Разумеется, если они не требуют тактической информации о нашем веке. Давать такого рода информацию строжайше запрещено Кодексом о темпоральных контактах.
— А там у вас все так ходят? — осведомилась девушка недоверчиво.
— Нет, не все. Я был экстренно отозван из экспедиции в более ранний период времени, и не оставалось даже времени сменить туалет. Надеюсь, вы отметили также некоторую выспренность моей речи, малоприсущую вашей эпохе?
— Что же послужило тому причиной? — полюбопытствовал Тимофеев невинным голосом.
— И вы еще спрашиваете! — воскликнул Тахион. — Позволено мне будет угнать, что за экзотический раритет украшает ваш стол?
— Это… э-э… пустяки. Амуроскоп. Прибор для поиска идеального партнера по брачному союзу.
— Когда вы впервые пустили в ход сей, с позволения сказать, амуроскоп, — язвительно произнес Тахион, — в нашем институте была объявлена темпоральная тревога первой степени. Ученый совет всю ночь обсуждал последствия утечки информации о будущем и возможные меры по предотвращению подобных инцидентов впредь. Меры, должен заметить, предлагались самые жестокие…
— Еще чего! — возмутилась Света. — Так мы вам и дали Витю в обиду!
— А как вы думали? Эксперименты уважаемого коллеги Тимофеева нарушают основополагающее правило Кодекса о темпоральных контактах — правило ретроспекции. Никто не должен знать своего будущего, ибо действиями по его изменению, как умышленными, так и непреднамеренными, он нарушает естественный ход событий и наносит вред потомкам. Согласитесь, что права вредить нам собственным детям никто не давал.
— С какой стати я буду пытаться изменить будущее? — возмутился Тимофеев. — Что уж я, ничего не соображаю, по-вашему?
— Извольте пример, — заявил Тахион. — Вам достоверно известно, что завтра в двенадцать часов тридцать минут на перекрестке улицы Ленина и Комсомольского проспекта вас собьет легковая машина, шофер которой скроется с места происшествия. Неужели вы в этот день высунете нос из дома?
— Если надо для будущего — высуну, — решительно ответил Тимофеев. — И ступлю на перекресток ровно в двенадцать тридцать.
— А вы, моя славная Света, позволите ему это?
— Не знаю… — с сомнением промолвила девушка и зажмурилась. — Ужасно. Даже представить невозможно!
— Так-то. Казалось бы, что плохого, если вы избежите печальной участи и будете продолжать свое навязанное истории существование? Но автомобиль, жертвой которого вы не пали, продолжит свои путь, а спустя несколько часов его пассажиры совершат новое преступление. И погибнет другой человек — не вы. А он — прямой генетический предок ученого, открытие которого в области энергетики навсегда избавит человечество от необходимости в экологически безнравственных методах поддержки своей жизнедеятельности. При естественном же развитии событий преступники были бы задержаны постом автоинспекции спустя полчаса после вашей смерти в отделении реанимации… Я умышленно рисую столь мрачную картину, чтобы вы достаточно уяснили свою ответственность перед будущим. В случае с вашим печальной памяти реструктором была объявлена темпоральная тревога второй степени, но вы счастливо избежали удела злого гения, одновременно сконструировав аларм-детектор…
