В маленьком помещении пропускного пункта сделалось тесно. Пахло потом и какой-то кислятиной. Сержант долго звонил по телефону. Потом, со странным выражением лица, вернул документы и сказал напарнику: — Форт-кэп, проводи, — и криво ухмыльнулся при этом.
Они вышли на территорию базы. Рядом стоял джип, измаранный камуфляжными пятнами. Морской пехотинец уселся за руль, и они помчались мимо неуклюжих безобразных строений, складских корпусов и верениц тяжелых грузовиков.
Джип остановился возле белого десятиэтажного здания, почти сплошь стеклянного, возвышавшегося над остальными.
Возле входа дожидался высокий, с невероятным загаром офицер в черном мундире с серебряным аксельбантом. Он кивнул Леа: — Пойдемте.
Они вошли в вестибюль. Им пришлось миновать несколько рубежей охраны на первом этаже, возле лифта и в коридорах. Все прошло быстро и без малейших затруднений.
Леа подумала, что Рывкин действительно знает дело.
Представители прессы еще никогда не проникали на территорию базы. Но для Рывкина, видно, невозможного не существовало.
Она вошла в огромную, богато убранную приемную.
Сопровождавший ее офицер остался за дверью. Облицованные красным деревом стены, украшенные громадными полотнами батальных сцен на море, ручной работы ковер во весь пол. Огромное — от пола до потолка — окно. Оно открывало чудесный вид на залив. Все это производило впечатление.
Направо от входа за тяжелым письменным столом сидел румяный адъютант, серебра на мундире которого хватило бы для столового набора на двенадцать персон.
Батур сказала: — Леа Батур, корреспондент «Мишени». Мне назначено.
Адъютант с удовольствием посмотрел на нее, приподнялся и сказал: Минуту.
Он поднял телефонную трубку и тихо произнес:
— Господин адмирал, пресса…
Недоговорил, секунду молчал, потом тихо выдохнул: «Слушаю», встал и распахнул дверь:
— Господин адмирал ждет вас.
Молодость адмирала поразила ее. Похоже, ему не было сорока. Черноволосый, плотного сложения человек, одетый в белоснежный китель. Волосы гладко зачесаны назад. Лицо бесстрастно, но глаза, а в особенности линия рта, выдавали природную жестокость.
Леа приближалась. Адмирал стоя поздоровался и предложил садиться.
— Кофе?
— Да.
Адъютант тут же, словно только и ждал, внес поднос с двумя дымящимися чашками.
— Прошу вас.
Дверь закрылась. Адмирал молча разглядывал сидящую перед ним женщину. «Сейчас она игриво скажет, — подумал он, — что пришла брать интервью, и попутно станет демонстрировать свои прелести». На миг ему захотелось предложить взять что-то другое и посмотреть, как исказится это хорошенькое лицо.
— Мы договаривались, что я проинтервьюирую вас, — произнесла Леа, прихлебнув кофе из маленькой изящной чашечки.
Адмирал усмехнулся:
— Так приступайте. У вас двадцать минут.
— Я не собираюсь этого делать.
Возникла пауза.
— Да? И чем же вы хотите заняться?
— Мы поговорим.
Адмирал провел ладонью по лбу. Он постарался унять нараставшее раздражение, лицо его оставалось непроницаемым.
— С чего вы взяли, что у меня есть желание просто разговаривать с вами?
Поставив чашку, Леа раскрыла сумочку, извлекла из золотого портсигара тонкую длинную сигарету и закурила. Адмирал не предложил ей огня.
— Полагаю, вы не откажетесь. Потому что тема будет самой интересной из всех возможных. Речь пойдет о вас.
Решающая минута. Если сейчас он вызовет своего порученца и велит ее выставить, все рухнет.
Адмирал продолжал сидеть молча.
— Наш разговор необходим, — твердо сказала Леа. — Разумеется, он не для печати.
— Скажите, вы действительно сотрудник журнала?
— Да. Но сейчас это частный визит.
Адмирал откинулся на спинку кресла. Он рассматривал Батур, словно котенка, нагадившего в ботинок.
— Постараюсь излагать сжато. Если факты вас не заинтересуют, я уйду. И прошу терпения — двадцать минут мне наверняка хватит.
Рука адмирала потянулась к кнопке звонка.
— Мы на самом краю, — быстро сказала Леа. — Кризис для большинства явился неожиданностью. Правда, его предсказывали еще пару лет назад. Но теперь мало кто помнит об этом. Многие ни о чем не желают помнить, не желают думать. Но кто-то все-таки должен!
— Нельзя ли ближе к делу, — перебил адмирал. — Без предисловий.
— Ближе некуда. Так вот: в стране существует некоторое… некоторое объединение людей, интеллектуалов, способных позаботиться о будущем страны. Это влиятельные люди. Но пока их не много и возможности их ограничены.
— Вы обратились не по адресу, — сказал адмирал, — я не интересуюсь политикой.
— Не говорите ерунду! Главнокомандующий военноморскими силами страны не может стоять вне политики. И ваше положение позволяет значительно влиять на события. Я предлагаю войти в тот круг, о котором упомянула.
— Это и есть факты, которые вы хотели мне сообщить? — бесстрастно спросил генерал.
Леа плавно закинула ногу на ногу.
— Да, но не все. Вам приходилось наблюдать дэволюров? — неожиданно спросила она.
Кадык адмирала совершил движение вверх-вниз.
— Приходилось, — спокойно ответил он, — приходилось, естественно.
— А дэволюров, подвергшихся сигнизации?
— Тоже. И не раз. Вас интересует впечатление?
Леа кивнула: — Уроды. Вот и все, больше я не могу ничего сказать.
Адмирал вдруг снова потянулся к кнопке, и Леа поняла, что момент настал.
— Возможно, вам тяжело будет узнать, но главнокомандующий ВМС — тоже урод. По вашему определению.
Рука адмирала замерла.
Батур ткнула сигарету в пепельницу и вновь расстегнула сумочку, лежавшую у нее на коленях.
Глаза адмирала сузились, лицо потемнело.
— Вы сошли с ума, — процедил он, — вы даже не представляете, что делаете. Я не знаю, кто вас подослал, но я обязательно это узнаю. И вам не поможет ни ваша «Мишень», ни сборище анонимных умников, если только они существуют.
Адмирал подался вперед и взглядом впился в Леа. От его невозмутимости ничего не осталось.
Однако на Батур это не произвело впечатления.
Главнокомандующий ошибся. С тем типом женщин, к которому принадлежала его посетительница, было невозможно чего-нибудь добиться угрозами. Кроме того, как репортер Леа умела осадить любого — иначе она не могла бы профессионально работать.
— У вас пахнет изо рта, вы знаете? — равнодушно заметила Леа.
Адмирал отпрянул.
— Вот, почитайте, — сказала Батур и бросила перед ним на стол конверт, который вытащила из сумочки. — Здесь неопровержимо доказывается, что Рондон Льюис и Тамара Грай были одними из первых дэволюров. Конечно, тогда об этом ничего не знали. Они вступили в брак, в результате родился мальчик, ставший волею судьбы адмиралом Льюисом. И дэволюром во втором поколении.
