— Думаю. Если мы сейчас купим птичку с универсальной специализацией, то про новую машину можно будет забыть…
— Ничего, поездишь и на этой. Для тебя всегда железки были важнее детей!
— Солнышко, давай не будем выяснять наши проблемы при посторонних… Ладно, мы берем эту, которая идеально подходит. Дарья, не хватай птицу за хвост! Вы карточки «Виза» принимаете?..
Няня неплотно прикрыла балконную дверь, и порыв теплого летнего ветра распахнул ее. Сидевшая в клетке Синяя птица встрепенулась и принялась чистить себе перышки. Клетка стояла высоко на комоде, взбираться на который детям строго-настрого запрещалось.
Но дети уже не проявляли к Синей птице прежнего интереса. Попугайчик и попугайчик, к тому же не говорящий. Дарья болтала по телефону с подружкой, а маленькая Ксюша сидела на полу, играя с куколками. Няня гремела на кухне кастрюлями — варила картофельный суп.
Распахнувшаяся балконная дверь заставила Ксюшу забыть о куклах. На балконе хранилось много интересных вещей, в том числе сложенные друг на друга колеса от папиной машины. Мама все время ругалась на папу, говорила, что колеса нужно отнести в гараж, но папа только отмахивался. Ксюше колеса очень нравились, по ним, как по лесенке, можно было взбираться до самого подоконника. А с подоконника было видно и узкую дорожку далеко внизу, и сновавших по ней крошечных человечков, и небо с облаками.
Ксюша бросила игрушки и подошла к двери. Ей запрещалось выходить на балкон одной, но сейчас никого из взрослых поблизости не было. Дашка хоть и не взрослая, но та еще вредина, как вцепится в свой телефон, ничего вокруг не видит. Ксюша перелезла через высокий порог и очутилась на балконе.
Карабкаться по колесам было несложно. Ксюша и сама не заметила, как уже стояла на подоконнике. Что за красота! Небо за окном было синим-синим, словно сидевшая на комоде птица… Правда, между Ксюшей и небом была еще и сетка — мелкая такая, почти незаметная, но очень противная. Это не Ксюша, это мама так говорит — противная сетка. Если бы не она, небо выглядело бы еще красивее, а так оно все будто черной ручкой расчерчено…
Ксюша изо всех сил толкнула пухлыми ручками противную сетку, отделявшую ее от неба, и та неожиданно легко поддалась.
Синяя птица склонила голову набок и посмотрела на возившегося на подоконнике ребенка. Моргнула раз, потом другой. Недовольно взъерошила перья. На застекленном балконе происходило что-то неправильное. Что-то совсем неправильное.
Легкая рама противомоскитной сетки, уже давно болтавшаяся на двух плохо закрученных болтах, выскочила из пазов и ухнула вниз с пятнадцатого этажа. Ксюшу шатнуло вслед за ней, она взмахнула ручками и, не успев даже пискнуть, вывалилась из окна.
Синяя птица закричала.
Голос у Синих птиц громкий, но противный. К счастью, кричат они редко. Тем сильнее эффект.
— Да замолчи ты, курица несчастная! — раздосадован-но шикнула на Синюю птицу Даша и швырнула в клетку подушкой. Подушка пролетела мимо, птица продолжала орать. И как бы вторя ей, откуда-то со стороны балкона раздался истошный визг насмерть перепуганной Ксюши.
Прибежавшая из кухни няня едва не потеряла сознание от ужаса. Трехлетний ребенок висел за балконным окном, зацепившись лямкой комбинезона за торчавший из рамы болт, и орал от страха, молотя ручками и ножками по воздуху. Няня крепко ухватила Ксюшу обеими руками, с нечеловеческой силой дернула на себя, порвав при этом лямку комбинезона, и втащила в комнату, где села на пол и горько расплакалась, к огромному удивлению ничего не понимающей Даши.
Наблюдавшая за всем этим с комода Синяя птица успокоилась и снова принялась прихорашиваться.
— Ну и что мне теперь делать? — тоскливо спросил Макс у телефонной трубки.
— Вешайся, — жизнерадостно посоветовала трубка. — Кончилась твоя «Транснефть», все, финиш. Я только сейчас оттуда, можно сказать, с места событий. Офис оцеплен, прокурорские уже в здании. Завтра ее акции будут стоить не дороже резаной бумаги.
— Мама дорогая, — застонал Макс, — я же неделю назад все в них вложил! Все, понимаешь? Дом на Кипре продал, квартиру на Кутузовском… У брокера с плечом один к десяти накупил этой «Транснефти». Меня же падение на эти десять процентов по миру пустит — продадут и деньги прикарманят… ведь обещали мне, что после контракта с англичанами «Транснефть» на сто пунктов взлетит…
— Сочувствую, — хмыкнул его собеседник. — Попробуй завтра с самого утра их слить, хотя, конечно, слухи быстро расходятся… Но, может, хоть что-то вернешь…
— Мне не нужно хоть что-то, — чужим, мертвым голосом сказал Макс. — Я ведь еще и в долги влез… Убьют меня, Шура…
В трубке помолчали.
— Тогда беги, — проговорил наконец Шура. — На билет-то деньги еще есть?
— Ага, — Макс зачем-то полез в бумажник. — На билет есть, хоть до самой Бразилии… Только что я там делать буду?..
— А то еще, — сказал Шура, — пойди да купи себе Синюю птицу. Знаешь, некоторым помогает. Не, че ты материшься, я ж серьезно!.. Я сам вон у нас в газете материал делал — «Синяя птица спасает ребенка»!..
Макс нажал отбой и прошел по мягкому ковру к зеркальному бару. Достал оттуда квадратную бутылку «Гленливета» и налил полный стакан. Выпил, не закусывая. Налил еще.
После третьего стакана он схватил мобильник и, путаясь в кнопках, набрал номер.
— Это салон «Блю Берд»? Да, мне нужна птица. Синяя. Да, блин, как синий-синий иней. Птица цвета ультрамарин, слыхал такую песенку, братан? Зачем? Удача мне нужна позарез. Пруха, да. Дела идут хреново, братан, хреновей не бывает. С чем дела? А твое какое… а, специализация! Так бы сразу и говорил… Фондовая биржа, братан. Акции-шмакции, голубые фишки. Скоко? Скоко-скоко? Ты не ошибся, братан? Ладно, понял. Слышь, братан, а вы ценными бумагами там не принимаете? Не? Напрасно, напрасно… а то у меня тут их целый чемодан… погоди-ка, где-то тут у меня наличными что-то было… слышь, а поменьше птички нету? Ну, не такую дорогую… мне ведь не обязательно, чтобы всегда везло, мне хотя бы один раз, вот завтра повезет, и все… я б ее даже в аренду у вас взял. Нет? Не работаете так? Давай договоримся, братан, я тебе даю все, что у меня есть, честно, мне все равно уже эти деньги не пригодятся, если завтра… ну, короче, ты понял. А ты мне привозишь эту птаху на одни сутки. Если не поможет, забирай ее, и деньги забирай, и мы в расчете, все равно мне вешаться. А если выгорит, я покупаю ее у вас по полной стоимости, и тебе еще пять штук баксов на карман. Ну? Давай, братан, решайся, я ж ничего противозаконного тебе не предлагаю, ага? Перезвонишь? Ну давай, звони, пока я еще не надумал себе пулю в лобешник пустить. Адрес? Ну, записывай, братан, записывай, улица Рябиновая…
