— Г. Жавиль извиняется перед вами за свое отсутствие. Он питает глубокое уважение к членам клуба, но его многочисленные занятия…
— Жавиль… строитель? — прервала графиня Гандур.
— Он самый.
Поднялся ропот:
— Жавиль-фабрикант? Фабриканты не могут быть неистовыми…
— Господа, — отозвался с места авиатор Петара. — Жавиль владеет не только заводами и фабриками, у него есть еще и каменноугольные копи. Он мог бы спокойно спать в своей постели, удовлетворяясь доходами со своих огромных предприятий. Но он делает не так: он превратил автомобиль в рабочий кабинет и спальню. Он всегда мечется и суетится. Чем же объясняется активность этого крупного промышленника, как не врожденной любовью к сутолоке, хлопотам? Он должен быть нашим.
— Я скажу больше, дорогой Петара, — добавил Трепидекс: — кандидат, которого я защищаю, не довольствуется тем, что сам работает без устали и физически и умственно, он требует того же и от своего персонала: девять часов ежедневного интенсивного труда — вот норма для его служащих.
Приступили к голосованию. Оно было бурным, чему немало способствовало большое количество выпитых ликеров. Жавиль был выбран единогласно, равно как и Министрабль. Тротинэн отнесся к своему провалу стоически.
— Утешением мне послужит быстрая езда в автомобиле и в курьерском поезде, — вздохнул он. — Я отправляюсь на вокзал.
* * *
Рассвело. Когда первые лучи солнца позолотили верхушки домов по ту сторону реки, члены клуба простились с графиней Гандур и разошлись в разные стороны; Каботина и Трепидекс снова уселись в мотор.
— Почему ты едешь вдоль набережной? — спросила она удивленно, — разве ты не отвезешь меня домой?
— Нет, мой друг, ведь я же тебя об этом предупреждал… Мы едем к Жавилю. Он меня ждет; я должен лично сообщить ему о результатах голосования.
— Я ему скажу, как горячо ты защищал его кандидатуру.
— Буду благодарен… Тебе не холодно?
— Немного…
И Каботина, запахнув плотнее свою шубку, прижалась к Трепидексу. Автомобиль быстро несся, но должен был то и дело убавлять ход, чтобы не наскочить на грузовики, везущие рабочих на заводы. Деловой город просыпался: люди толпились на тротуарах, спускались в метро, торопились в свои мастерские. Автомобили грохотали по мостовой, поезда — под землей; это была ежедневная мобилизация людей, обращенных в машины, призванных обслуживать стальные чудовища.
— Неказист народ по утрам, — заметила Каботина.
— И к тому же занимает много места, — проворчал Трепидекс. — Нет возможности пробиться сквозь такую толпу.
Между тем их автомобиль добрался до отдаленного поселка, застроенного черными зданиями с высокими трубами. Едкий дым выходил из труб, и стук кузнечного молота смешивался с гудением мотора. Трепидекс уменьшил скорость, сделал крутой поворот и, въехав в монументальные ворота, остановил мотор около крыльца. Он слез первый, за ним Каботина. Секунд через 10 отворилась дверь, они вошли и, пройдя несколько шагов по коридору, очутились в конторе. Там их встретил, улыбаясь, человек среднего роста.
— Дорогой Жавиль, — обратился к нему Трепидекс, — сегодня вечером вы получите членский билет. Вы избраны единогласно.
— Благодаря такому адвокату, как г. Трепидекс, — вставила Каботина.
— Премного вам обязан, — ответил промышленник, незаметно подмигнув глазом, что должно было означать: — Мой друг, что я обещал, то исполню, если только получу заказ на работы по проведению «Недели безумств».
Трепидекс сохранял скромный вид, но во взоре его можно было прочесть: «Не беспокойтесь, я все устрою».
В эту минуту раздался резкий отрывистый звонок, и на щите, укрепленном на стене, зажглись 3 электрические лампочки — красная, зеленая и голубая. Каботина полюбопытствовала узнать, в чем дело.
— Это значит, — объяснил Жавиль, — что 2, 3 и 5 смены окончили свою работу. Они обработали полагающуюся им тонну стали в назначенный срок. Вы еще не видали моих мастерских, сударыня?
— Блестящее оборудование, — сказал Трепидекс, — самые усовершенствованные методы, самая высокая производительность.
— У меня превосходные инженеры, — похвастал Жавиль.
— Один из них проводит вас, если вы желаете; извините, что я не сопровождаю вас лично, но в 11 часов меня ждут на чугунолитейном заводе в трехстах километрах отсюда…
Каботина и ее друг пожелали счастливого пути Жавилю и направились за главным инженером Криптоном, явившимся на зов патрона. Худой и сгорбленный, Криптон казался старше своих лет; он носил очки, у него был острый нос, тонкие губы, глаза с отблеском стали и резкий голос. Каботина попробовала было состроить ему глазки, но Криптон на это не поддался: он питал страсть только к формулам и вычислениям.
— Первейшей нашей задачей является проблема понижения себестоимости, — произнес он в виде предисловия, — поэтому я прилагаю все усилия к тому, чтобы ничто не пропадало даром. С хронометром в руках нам удалось с точностью вычислить, сколько требуется секунд для нормального человека на то, чтобы поднести железную плиту весом 5 кило к балансиру, чтобы ввинтить 12-миллиметровую гайку, выкрасить ступицу, вбить четыре гвоздя в сосновую крышку и т. п. Наши рабочие, разбитые на смены, получают через каждые 8, 10, 12 минут, смотря по специальности, определенное количество работы, всегда одно и то же, так что, употребляя только необходимые жесты, с определенной скоростью, в определенном порядке, они дают наибольшую производительность и получают за это соответствующее вознаграждение. Таким образом, слабые, ленивые, небрежные автоматически исключаются.
Криптон говорил на ходу, едва повернув голову к своим слушателям. Он отворил дверь, и они очутились перед железной решеткой, сквозь которую увидели гигантский зал, где люди и машины, смешавшись воедино, лихорадочно работали. Потому ли, что люди молчали, а машины стучали, но последние скорее напоминали живых существ, чем первые.
Их шум и грохот загипнотизировали Каботину, и она только спустя некоторое время удостоила взглядом человеческие автоматы, заметив, не без досады, что они почти не обращали на нее внимания. Приставленные к машинам люди были поглощены своей работой, зная, что малейший неправильный жест замедлит на одну десятую минуты окончание данного им задания и это замедление поставит в критическое положение всю смену, когда прозвонит предупредительный звонок, за 30 секунд до истечения положенного срока. Они не вертели жернова, как древние рабы: жернова прогресса вертелись сами вокруг них, они же должны были только снабжать их всем необходимым.
