Вернувшись к своему компьютеру на исходе воскресенья, Бек обнаружил три послания от Бурбона, и во всех трех говорилось одно и то же: «Надеюсь, у Вас все в порядке? Во вторник я должен быть в Нью-Йорке. Боюсь, что днем в понедельник я занят. Если Вы по-прежнему заинтересованы в договоре с издательством, мы можем встретиться в понедельник вечером. В восемь часов в моем отеле. Не забудьте принести контракт! Надеюсь, Вы сможете немного задержаться, чтобы побеседовать о программировании. Передайте мои глубочайшие извинения Вашей супруге!»
Бек оценил варианты и пришел к выводу, что возможен лишь один: пойти к Бурбону и благополучно завершить дело, Марианне же придется понять его и смириться.
Но она не желала ни понимать ситуацию, ни мириться с ней.
– Его извинения? Да плевать я на них хотела! Почему бы твоему Бурбону не пригласить за компанию и меня? Разве он не жаждет познакомиться с твоей очаровательной супругой? Что ты ему про меня наплел?
– Ничего. Просто он намерен слегка попользоваться моими мозг: ми на предмет программирования. А ты, моя дорогая, всегда находи сей предмет невыносимо скучным.
– Не столько скучным, сколько таинственным. По-моему, это все равно, что взывать к древним богам! Сплошное мумбо-юмбо, худу-вуду, сезам, откройся и так далее, и тому подобное.
– Любопытное мнение. Но в любом случае тебе будет неинтересно.
– Ты уверен? И почему ты, собственно, позволяешь использовать себя подобным образом?
– Что значит — использовать? Марианна, этот человек хочет выпустить мою книгу! И даже собирается заплатить мне за это удовольствие! У них в издательстве возникли проблемы с защитой информации, только и всего… Какой-то хакер повадился красть у них романы и переправлять в Интернет.
– Ха-ха! И ты, конечно, так растрогался, что готов дать им бесплатный совет?
– Мы не настолько нуждаемся в деньгах, — сухо заметил профессор.
– А ты спросил у него про Ибрагима?
– Представь себе, спросил! Лоренс Бурбон никогда не имел дела с мистером Иксом.
– И все же его издательство выпустило эту книгу! Бек встал с дивана и пробормотал:
– Я, пожалуй, немного поработаю.
– Так-так! Прячешь голову в песок? Это глупо, Беккет. Действительно глупо. Руби говорит…
– Мне осточертело слушать, что говорит Руби! — рявкнул профессор.
– Не кричи. Я все поняла.
Она тоже вскочила и последовала за ним в кабинет, чего прежде никогда не делала во время их редких стычек; с другой стороны, раньше Бек никогда не ругался.
– Раньше ты никогда не ругался, — обвинила она его. — Что с тобой стряслось? И почему такая ненависть к Руби? Бек шлепнулся в компьютерное кресло.
– Я не знаю, что со мной стряслось! Я устал. Я весь издерган. Я почти на грани публикации…
– Ну если одной лишь перспективы публикации достаточно, чтобы ты стал слабонервной истеричкой… Тогда я совсем не уверена, хочу ли я, чтобы тебя опубликовали!
Профессор злобно взглянул на жену. Первый раз в жизни он чувствовал искреннюю злобу, и его лицевым мышцам с непривычки было как-то неуютно.
– Может, именно в этом, Марианна?! Может быть, ты просто не хочешь, чтобы мою книгу опубликовали — по причинам, которые известны лишь тебе самой!!!
Она молча повернулась и вышла. Бек немедля отправил Бурбону электронные заверения в том, что непременно придет, и погрузился в правительственные файлы. Спать он отправился чересчур поздно (или слишком рано, это как посмотреть) и улегся на краешке постели так осторожно, словно устраивался над пропастью.
Когда он проснулся, Марианна уже ушла; как выяснилось, она встала до звонка и отключила систему. Дьявольщина, что за дешевый детский трюк! Бек изрядно опоздал на первую лекцию и горел решимостью поквитаться с женой. После полудня он вдобавок обнаружил, что оставил дома компьютерную память. Это было очень странно. Он мог поклясться чем угодно, что сунул ее в портфель, как делал каждый день на протяжении последних пяти лет, и однако, переворошив все его содержимое, нашел лишь новенький экземпляр сочинения Ибрагима Икса…. Проклятие, опять ее работа! Пылая праведным гневом, профессор сел в машину и поехал домой.
Перед крыльцом стоял автомобиль Руби, и Бека передернуло. Раньше ему нравилась компаньонка жены, однако теперь она ужасно напоминала ему холеного бульдога в костюме от Кристиана Диора. Он живо представил себе эту картинку и чуть не расхохотался, входя в дом через кухонную дверь. Женщин не оказалось поблизости, но были слышны их голоса, обсуждающие, насколько он мог понять, стиль обоев для гостиной в доме Фейнманов. Проскользнув в кабинет, он нашел блок памяти там, где жена его оставила, то есть в цветочном горшке (символика была настолько очевидной, что профессор досадливо поморщился, разочарованный подобной прямолинейностью). Сунув блок в карман, он поспешил назад на кухню и…
Женщины были уже там.
Страстно обнявшись, они пожирали друг друга влюбленными глазами.
Профессор остолбенел.
Заметив мужа, Марианна слегка оттолкнула Руби, но та лишь крепче прижала ее к себе. Кровь в жилах Бека немедленно обратилась в чистый нитроглицерин. О, нет, попытался он уверить себя, такого просто не может быть… Ему ли не знать собственной жены? Никогда, НИКОГДА Марианна не проявляла столь неестественных наклонностей…
– Привет, Бек, — сказала Руби, насмешливо блеснув глазами. — Вот уж не ожидала!
– Ой, мамочки, — пискнула Марианна и прикрыла рот ладошкой, что было совершенно не в ее стиле. Она могла бы сказать «вот дерьмо» или «ну и вляпались», но только не «ой, мамочки»… Что же эта мерзавка Руби сотворила с его женой?!
– Чем вы тут… — начал он и запнулся.
Руби пожала плечами и, бросив взгляд на Марианну, широко улыбнулась.
– Ну что ж, милочка, нас застукали.
Марианна смущенно захихикала.
– Мне очень жаль, Бек, честное слово!
Внезапно картинка застыла, и на миниатюрном дисплее, загоревшемся в мозгу профессора, появились строки:
ПОВРЕЖДЕН СИСТЕМНЫЙ ФАЙЛ РЕАЛЬНОСТИ
ПЕРЕЗАГРУЗИТЬ ВСЕЛЕННУЮ, ДА/НЕТ?
Потом зазвучал настойчивый ритмический писк, и Бек догадался, что это микроволновка… Кто ее включил? И зачем?
Марианна шевельнулась и раскрыла рот.
– Сейчас семь часов утра, — объявила она. — Семь часов утра. Кофе заварен. Жду дальнейших указаний.
Вдруг вся сцена, затуманившись, растворилась в смутном хаосе красок, и профессор обнаружил, что через стеклянную дверь балкона в лицо ему бьет яркий солнечный свет.
– Кофе заварен, — повторил Дом. — Жду дальнейших указаний. Бек рывком сел в постели и очумело потряс головой. Кошмар продолжал клубиться в его мозгу.
