Они стали рядом и огляделись.
Их окружала красноватая каменистая пустыня. Изрытая мелкими кратерами, усеянная скальными обломками, местами покрытая слоями пыли, пустыня уходила к горизонту, который был непривычно близок. Казалось, совсем рядом он обрывается в пропасть, в черную — немыслимо черную пугающую бездну космоса.
На таком же смолянисто-черном небе в окружении ярких немигающих звезд висел желтый пылающий шар — Солнце.
Потом Алешкин рассмотрел вдали и показал Мей светло-дымчатый купол МНИС. Над куполом вращалась решетка телелокатора. У тамбура стояла разведывательная танкетка, очень похожая на божью коровку из-за полукруглого защитного панциря.
Четыре фигурки в светлых скафандрах мягкими прыжками спешили им навстречу…
Приняв у «Луны-37» все оборудование и все незаконченные дела, станция «Луна-38» начала свою работу. Передвигаясь на собственных гусеницах, МНИС перебралась вдоль берега Моря Дождей ближе к Заливу Радуги, хотя все это были только красивые названия — по-прежнему вокруг расстилалась та же раскаленная пыльно-каменистая пустыня.
Трое мужчин и одна женщина жили и работали под защитным куполом МНИС, изредка покидая его для забора отдельных геологических проб. Тогда их сопровождал ТУБ.
А когда он был не нужен, то стоял у выходного тамбура.
Механизмы его исправно действовали в безвоздушном пространстве, ни плюсовые, ни минусовые температуры не причиняли ему вреда. Он раньше всех «привык» к пониженной силе тяжести — просто включал все свои двигатели на одну шестую от обычной земной мощности.
Метеоритов пока никто не замечал, хотя Земля и предупреждала о возможности их появления. Подразумевалось «метеоритное облако» — скопление мелких метеоритов. Отдельные метеоритики все время падали на лунную поверхность, их редко удавалось увидеть. Стеклолитовый колпак и слой тяжелого пластика поверх купола надежно защищали от мелких метеоритов обитателей станции, а вероятность попадания большого метеорита была ничтожна мала.
Но скорость даже мелких метеоритиков была космически велика, и скафандр мог не выдержать их удара. Поэтому на станции принимали обычные меры предосторожности. Дальние походы разрешались только в танкетке. Пешие экскурсии — в пределах видимости со станции и только в сопровождении ТУБа.
Заканчивалось двухмесячное дежурство.
За два месяца люди израсходовали два кубометра воды и четверть тонны пищепродуктов. ТУБ — сто двадцать киловатт-часов энергии своих аккумуляторов.
* * *
В этот день у Алешкина все шло наперекос.
Началось с того, что его ударило током, когда он проверял мотор насоса регенерации воздуха. Ударило сильно, даже обожгло палец. Пошипев от боли, чертыхнувшись про себя, Алешкин внешне не подал вида. Инженера-энергетика бьет током… стыдно!
Чтобы не привлекать к себе внимания и избежать вопросов, он не полез в аптечку за бакопластырем — и уж, конечно, не обратился к Моро, а просто мазнул палец изоляционной массой, как обычно и делали в таких случаях в Институте, и продолжал работать. Но болевший палец затруднял манипуляции с мелкими деталями — Алешкин уронил на пол кристалл терморегулятора.
Начал искать… и наступил на него ногой.
Пришлось подбирать новый, а это кропотливое и нудное занятие, улыбок никак не вызывающее. Потом нужно было сделать записи наружных температур для Мей… оказалось, что нарушена где-то связь с дистанционными термометрами, стоящими на столбиках в сотне метров от станции. Мей высказалась по поводу его точной механики, а он, не приняв шутки, затронул проблему эффективности ее геологических изысканий… Они оба вовремя замолчали, но настроение у Алешкина испортилось.
Однако повреждение линии нужно было искать. Он забрался в свой скафандр и вышел через тамбур.
ТУБ тотчас шагнул ему навстречу.
Алешкин не был сварливым, но плохое настроение требовало разрядки.
— Стоишь, лодырь! — сказал он. — У человека неприятности, а тебе все равно. И чем только занята твоя пластмассовая башка?!
Разговор шел «вообще», и ТУБ ничего не сказал. Тренировать на нем остроумие было безопасно, но скучно. Алешкин направился к столбику дистанционного термометра. Выветрившийся обломок скальной поверхности размером с футбольный мяч попал ему на дороге. Он вспомнил, как когда-то играл левого крайнего в команде Института, и с маху подцепил обломок носком тяжелого ботинка. Описав огромную дугу, камень упал вдалеке, подняв облачко пыли.
— Определи расстояние! — потребовал Алешкин.
— …девяносто два метра… — тотчас ответил ТУБ:
— Ничего себе.
Алешкин представил футбольный матч на Луне, где расстояние от ворот до ворот почти полкилометра, и несколько развеселился.
Дистанционный термометр на столбике оказался исправным. Но вот кабель, ведущий к нему, был оборван.
— Понятно! — заключил Алешкин. — Это ты здесь ходил?
Окуляры ТУБа повернулись вниз, он смотрел себе под ноги. Потом показал рукой:
— …я шел там…
— А здесь не ходил?
— …нет… здесь не ходил…
— Кто же оборвал провод?
ТУБ этого не знал, поэтому промолчал. Если бы Алешкин сразу поверил ему и отнесся с должным вниманием, то избавил бы и себя и Мей от скорых неприятностей. Посмотрев вокруг более внимательно, он заметил бы в отдалении редкие пыльные фонтанчики.
Это падали метеориты.
Кабель тоже был перебит метеоритом, но Алешкин об этом даже и не подумал. Пожалуй, можно было как-то извинить здесь молодого инженера, знания у него были, но вот опыта космических экспедиций еще не хватало.
Он с любопытством уставился на ТУБа.
— Провод оборван, а ты говоришь, здесь не ходил. Может, ты врешь?
В программе киберлогики не было понятия «врешь», и ТУБ опять промолчал.
— Весьма любопытно, — веселился Алешкин. — Не развился ли у тебя человеческий защитный рефлекс — вранье, как прием оправдания. Подумать только, машина, которая научилась врать! С ума сойти!..
Тут он вспомнил, что пропустил сроки отметки температуры, вынул из карманчика скафандра монтерский нож и присел на корточки у перебитого кабеля.
В десятке шагов за его спиной вспыхнул и угас пыльный бугорок.
Алешкин не видел его, не слышал и удара. Зато локатор ТУБа точно отметил и направление полета метеорита и место его падения. Повинуясь основному закону — охранять человека, он обошел Алешкина и прикрыл его спиной.
— Отойди! — сказал Алешкин. — Свет загородил.
ТУБ продолжал стоять.
— …опасность… метеорит… — прохрипел он.
Алешкин мельком оглядел окружающую пустыню и ровным счетом ничего не увидел.
