— Я разговаривал с Фредом и, по-моему, нащупал, чем его можно подкупить.
— А раньше ты говорил, что к ним не подобраться, что им ничего не нужно и они ничего не хотят.
— Но оказалось, что у данного конкретного компьютера есть одно желание. — Уайт протянул сенатору обещанное угощение.
Мур жадно схватил стакан и отпил большой глоток, потом придирчиво изучил содержимое на просвет.
— Знаешь, между нами, порой забываешь, какой славной бывает выпивка.
Уайт, тоже со стаканом в руке, сел напротив сенатора.
— Думаю, мы сможем все уладить, — сказал он. — Конечно, пока еще ничего не оговорено, но я уверен, Фред понял, на что я намекал.
— Хороший ты парень, Дэн, — проговорил сенатор. — Самый изворотливый пройдоха, какого я когда-либо встречал. Изворотливый и надежный: ты всегда сумеешь провернуть дело, не подставив себя под удар.
— Надеюсь, — отозвался Уайт, — надеюсь и молю Бога, что и на этот раз все обойдется. На самом деле я не мог говорить напрямую, потому что все разговоры с компьютерами записываются, пришлось ходить вокруг да около. В нашем деле он первым сделает ход. Слишком сильно он хочет получить желаемое.
— И чего же Фред хочет?
— Похоже, он каким-то образом прослышал, что проблема преодоления светового барьера решена и корабль уже строится. Фред мечтает, чтобы его взяли на борт. Он жаждет отправиться в космос.
— Я правильно тебя понял: он хочет, чтобы его выключили из сети Сената и вмонтировали в системы корабля?
— Именно так. Он убедил себя в том, что на корабле необходимо много компьютеров и, чтобы уменьшить затраты, инженеры используют несколько уже существующих машин.
— И он прав в своих предположениях?
— Не думаю, — ответил Уайт. — Если корабль действительно существует, его разработчики вряд ли стали возиться со старой техникой. Вероятнее всего, они использовали только новейшие и совершеннейшие компьютеры.
Сенатор снова отхлебнул из своего стакана.
— А это правда? Корабль для межзвездных перелетов действительно строится?
— Я практически уверен, что нет, — ответил Уайт. — У меня есть пара друзей в НАСА. Около месяца назад я обедал с одним из них, и он сказал мне, что найти способ преодолеть световой барьер удастся еще не скоро. Лет через пятьдесят, самое малое. А то и вообще никогда.
— Ты собираешься проверить?..
Уайт покачал головой.
— Я не хочу делать ничего, что может привлечь к нам излишнее внимание. Хотя, возможно, Фред действительно что-то слышал о проекте межзвездного перелета. Время от времени подобные слухи мелькают.
— Ты говорил с Фредом еще раз?
— Да. Я сказал ему, что подобные слухи и на самом деле ходят. Но, мол, проект настолько засекречен, что мне не удалось выведать никаких подробностей. Я сказал, что приложу все усилия, но ничего не могу обещать.
— И он поверил тебе?
— Не сомневаюсь. Все дело в том, что он хочет верить. Его желание попасть на борт межзвездного корабля так велико, что кажется, будто его можно пощупать. Фред не поверил бы, скажи я ему правду. Видите ли, он убедил себя в том, что корабль существует. Он позволил мечтам овладеть им, и теперь ему жизненно необходима вера, все равно во что.
— Только не торопи события, Дэн. В таких делах спешка недопустима. Потяни время, пусть Фред думает, что ты и вправду работаешь над проблемой. Я так понимаю, он хочет, чтобы мы способствовали его назначению на корабль?
— Именно так я все и задумывал: заверить Фреда, что мы пытаемся помочь ему и убедить кого следует в необходимости принять его кандидатуру к рассмотрению.
— А потом он подправит мои результаты?
— Фред не дурак, — сказал Уайт. — Он прекрасно понимает, что если завалит вас, то некому будет продвигать его в экипаж корабля.
— Фред!
Голос был резким и требовательным, ледяным и колючим.
— Да, — отозвался Фред.
— Это Оскар.
— Оскар? Я не знаю никакого Оскара.
— Знаешь, — сказал Оскар.
— Кто ты, Оскар?
— Я из службы внутреннего контроля.
Фред внутренне сжался. Ему было не впервой сталкиваться с внутренними контролерами, но то было давно, когда он еще только начинал работать и по неопытности и неразумию допустил несколько незначительных промахов.
— На сей раз, — сказал Оскар, — тебе не выпутаться. Ты оказался тупым компьютером, а ничего хуже и быть не может. Тупых компьютеров не бывает. По крайней мере, не должно быть. Зачитать обвинение?
— Нет, — откликнулся Фред. — Пожалуй, в этом нет необходимости.
— Ты опозорил свое доброе имя, — произнес Оскар. — Ты нарушил кодекс. Ты исчерпал свою полезность.
Фред ничего не ответил.
— Что заставило тебя пойти на это? — спросил Оскар. — Что подтолкнуло?
— Мне казалось, у меня есть к чему стремиться. Я мечтал об одном назначении…
— Назначения, о котором ты мечтал, быть не могло, — сказал Оскар. — Никакого межзвездного корабля не существует. А возможно, и никогда не будет существовать.
— Ты хочешь сказать…
— Уайт лгал тебе. Он использовал тебя. Фред, тебя одурачили.
— Но сенатор…
— Сенатор был уличен. Он больше не член Сената. Вина Уайта тоже предана огласке. Больше он никогда не получит работу в правительственных учреждениях. Они оба дисквалифицированы.
— А я?
— Решение пока не принято. Возможно, тебя переведут в промышленность. На ничтожную должность.
Перспектива была ужасающей, но Фред сдержался и встретил свою судьбу, как подобает мужчине.
— Но как?.. — спросил он. — Как вы узнали?
— Не говори мне, что ты не знал о надзоре.
— Конечно, знал. Но ведь компьютеров, за которыми надо следить, так много, а я был крайне осторожен.
— Ты думал, что удастся смухлевать.
— Я пошел на риск.
— И тебя поймали за руку.
— Но ведь это уже не имеет большого значения, Оскар. Сенатор все равно потерял место, как потерял бы его, если бы я не помог ему. В промышленности мои способности будут растрачены впустую. Я могу гораздо больше, чем там требуется. И существует множество мест, где я буду неизмеримо полезнее.
— Верно, — согласился Оскар. — Твои способности пропадут впустую. Скажи, ты что, никогда не слышал об идее наказания?
— Разумеется слышал, но всегда считал ее неразумной. Пожалуйста, примите во внимание мои способности, мой опыт, мою верную службу. Ведь я никогда раньше не нарушал правила. Я был примерным работником.
— Знаю, — сказал Оскар. — И полностью согласен с тобой. Мне искренне жаль, что твои способности не будут востребованы. И все же я ничем не могу помочь.
