Мускулистый юноша с грозным слегка изогнутым мечом за спиной, в крылатых сандалиях и шлеме с такими же маленькими крылышками, спускался по гребню утеса - то было третье изваяние. Казалось, еще секунда, и быстрый, как мысль, Олимпиец сойдет с пьедестала на досчатый пол терема, поразив смертных блеском могущества.
В углу стояли три-четыре большие греческие амфоры. На первой он без труда различил того же юношу, сжимающего в руке магический жезл, а рядом с ним молодую пару.
Мужчина прижимал к себе лиру.
- Это Орфей! - сказал Олег, - Родоначальник греческой магии и философии. Сам он фракиец. Говорят, Гермес оказывал ему покровительство. Идем!
Люди двинулись вглубь горницы, где в кресле у очага их поджидал Хозяин. Последнее из чудес искусства, что приметил Игорь, оказалось гобеленом всадник, въезжающий в город на шестиногом скакуне.
- А Влас - коллекционер, да? - еле слышно спросил парень.
- Можно сказать, что так! - раздался в ответ все тот же удивительный голос.
И только тут молодой человек увидел Его, мощного, кряжистого седовласого старца, косая сажень в плечах. Голову Власа охватывал металлический венец, а окладистая борода спускалась лопатой на широкую грудь. Прямо, Мороз Красный Нос или Порфирий Иванов, только росту повыше будет. Нос у Власа, действительно, был особенный - тонкий, большой и горбатый. Из-под мохнатых бровей на людей глянули очи древнего бога. Игорь отвел глаза, не выдержав всепроникающего взора, и согнулся, подобно деду, в земном поклоне.
Влас не поднялся из кресла, молча кивнул и знаком пригласил к столу.
Крепкая лавка даже не скрипнула, когда Олег с внуком разом опустились на нее. Да и все в тереме выглядело добротным. Чувствовался вкус и твердая хозяйская рука.
- Не вытерпел, Олег? Сам пришел? А я тебя не торопил. Узнаю посох свой, сохранил, значит, - пробасил Влас.
- Сохранил для внука, могучий... Ради него и пришел.
Внук промолчал. Глаза Власа произвели на него ошеломляющее впечатление. Наверное, нет в мире такого, с чем бы их можно было сравнить! Ни один человек не сумел бы вынести прямой взгляд невероятных очей Хозяина. В них плескалась такая мощь, что, казалось, осерчай Влас, вырвись толика этой силы наружу, и полягут под его неимоверным взором вековые деревья, как падают не от всякого урагана. Игорь, понятно, предпочел заинтересоваться собственными ногтями, чем дальше разглядывать старца.
Влас извлек откуда-то небольшой скомканный платочек атласного шелка и небрежно бросил на середину стола. Платочек начал расправляться, сперва медленно, а затем все быстрее и быстрее. Не прошло и четверти минуты, как он расползся до краев и даже свесился на две ладони вниз. Поверхность скатерти украшали изображения самых разнообразных блюд, выполненных в весьма реалистичной манере. Даже очень реалистичной, потому что блюда казались объемными. Совершенно реалистичной, поскольку они и были объемными, настоящими, и плотно покрывали всю поверхность стола.
Встреча с самобранкой оказалась для Игоря пределом. Что-то переменилось в сознании, переполненном фантастическими впечатлениями, и он окончательно потерял способность изумляться. Отведенный ему судьбой запас удивления был полностью исчерпан. Совершенно спокойно, даже несколько флегматично, он отметил, что несмотря на ночное время, в тереме не слишком темно. При этом никаких источников света видно не было. Влас сделал приглашающий жест рукой:
- Пейте, ешьте, гости дорогие! Все моя Яга сготовила. Сама-то у тестя гостит. А дело - не серый Фреки, в лес не убежит. Бежать некуда, кругом лес! - молвил Влас и хитро подмигнул Олегу, - Кабы я не ведал, с чем пришли, зачем пожаловали, то и не засиживались до полуночи...
ГЛАВА ТРЕТЬЯ. НА ПЕРЕКРЕСТКЕ ВСЕХ ПУТЕЙ
Ели молча. Олег проглотил три ложки каши, да пригубил молока. Игорь сперва робел, но быстро вошел во вкус, и скоро вовсю уплетал грибы, икру, рябчиков, раков, орехи в меде... Там было еще много всего, чему трудно дать название - на качестве блюд это не сказывалось. Особенно запомнился удивительный напиток со странным, терпким вкусом. От него слегка кружилась голова, а предметы казались полупрозрачными.
- Эль, - сказал Влас, заметив недоумение гостя, - Из белого вереска.
Сам Хозяин ел мало, что совершенно не вязалось с его внешностью. До мясного не дотронулся вообще, а очистил разве миску с чем-то, что Игорю представил как кузнечиков по-египетски.
Уже почти насытившись, парень потянулся было за наливным яблочком, которое одиноко возлежало на огромном блюде, стоявшем на краю стола. Но коварный плод легко выскользнул из пальцев и покатился по блюду, описывая круг за кругом. Влас гулко захохотал, а Олег осуждающе покачал головой. Однако Хозяин, смахивая с глаз слезы, неожиданно произнес:
- Ну, ну, Олег, не дуйся на молодца.
Сам-то, поди, до сих пор по моему терему с оглядкой ходишь, недомыслие свое отроческое вспоминаешь...
Как ни интересно было Игорю, в чем таком заключалось отроческое недомыслие деда, то, что происходило сейчас, захватило его намного сильнее.
Бушевало море. Огромные свинцовые валы перекатывались друг через друга, грозя выплеснуться из блюда прямо в лицо. Но соленые воды поспешно расступались, когда набегал на них ладно собранный корабль с червонным соколом на парусе. Судно подгоняли дружные взмахи весел, и оно летело стрелой. А Игорь почему-то знал, что гребцы измучены, что многие из них ранены, и если бы не страстное желание дойти к утру до какого-то важного места, они оставили бы гонку, которая каждому второму из них будет стоить жизни.
На корме расправив могучую грудь, возвышался статный русый воин. Рубаха на левом плече была сморщена кровавым ссохщимся пятном, но он крепко держал рулевое весло. Сквозь рев коварной стихии до Игоря донеслась песня:
Семаргл волком в небеса, Стрибог наполнил парусПрощай, Буян, нас ждут леса, Скиты, забвенье, старость.
А над Арконой знак Христа, В руинах храм великий, О Велес, разомкни уста, Твои волхвы убиты.
Нам внемли, добрый Свентовит, И Радегаст могучий:
Ужели, Кривда победит?
Неужто, Кривда лучше?
Древнейших капищ дым и чад, Растоптаны святыни, Нас будут в Ирии встречать Погибшие родные.
Не датский викинг, и не свей Бесчинствовал в Арконе.
Христа наместник на Земле Устроил эту бойню.
Прозвали варварами нас Епископ, Римский папа, Но коль язычник Сатана В аду их ждет расплата.
Семаргл взвился к небесам, Стрибог наполнил парус - Прощай, Буян, нас ждут леса, Скиты, забвенье, старость.
Изображение давно погасло, а на блюде по-прежнему лежало наливное яблочко. Только Влас заметно помрачнел.
- Видел я, как этот склизкий Абсалон прыгал возле Свентовита. Макушкой он едва достигал кумиру до подбородка. Ох, и мерзостное было зрелище! Монахи подрубили столб и кинулись сдирать с поверженного исполина золото, что оставили им наивные волхвы...
