- Позвоните Хильде, - ответил профессор. - Она занимается расписанием.
- Подождите минутку! - вмешался Бейерс. - Все будет готово через несколько дней.
Миссис Андерсон смерила его взглядом.
- Профессор берет деньги за свои уроки, но, по крайней мере, на него можно положиться.
- Это верно, миссис Андерсон, - отозвался профессор. - Я ем витамины, принимаю таблетки от простуды и аллергии, иногда я могу порезать себе палец и растянуть лодыжку. Но я еще ни разу не пропускал урок из-за того, что у меня перегорел предохранитель.
Миссис Андерсон вышла, твердо ведя за собой Кэрол. Я тоже направился было к двери, но остановился, чтобы подождать профессора, который подошел к Уилбуру и похлопал его по спине.
- Какая жалость, Уилбур. Может быть, ты переутомил робота, слишком часто играя Паганини. Дай мне знать, когда вы его почините, я приду, и мы закончим урок.
Сэм Бейерс повернулся и погрозил профессору дрожащим пальцем.
- Это ваша работа, Перкинс. Я не знаю, что вы сделали, но я выясню и подам на вас в суд и потребую в качестве компенсации все, что у вас есть. Я знаю, что имущества у вас немного, но я заберу его у вас!
- Мистер Бейерс, - мягко сказал профессор. - Я дам вам дружеский совет. Отошлите робота обратно на фабрику и забудьте про него. Это замечательная машина, но она никогда не сможет быть учителем музыки. Я играю на скрипке уже шестьдесят лет и пятьдесят из них преподаю, так что я знаю: робот или человек - никто не может быть учителем музыки, если у него нет чувства юмора. Пошли, Джонни!
Мы спустились по лестнице и вышли на улицу. Профессор тихо улыбался, мурлыкая какую-то мелодию. Если бы мне не было так интересно узнать, что же произошло, я бы, наверное, сам начал петь.
- Ну ладно, - сказал я, когда сдерживаться уже было выше моих сил. - Как вам это удалось?
- Фокус, Джонни. За пятьдесят лет преподавания музыки детям я узнал такие фокусы, какие роботу никогда не узнать. Я помню даже кое-что из своего детства.
- В это я могу поверить. И какой же фокус вы сыграли с роботом?
- Я в свое время учился в консерватории. Ребята любят всякие шалости, и однажды мои друзья надо мной подшутили. На концерте я должен был играть одну пьесу соло. И перед моим выходом на сцену они взяли и поменяли местами все струны. Струны на скрипках всегда располагаются в определенном порядке наверное, с того самого времени, когда были сделаны первые скрипки - от нижней к верхней: соль-ре-ля-ми. Ребята поменяли мне струны так, что самая верхняя оказалась там, где должна быть нижняя, а нижняя - где-то в середине, в общем, все они были не на месте.
Как только я вышел на сцену и начал настраивать скрипку, я понял, что они сделали, но было уже поздно - я стоял перед зрителями. Пьеса, которую мне предстояло сыграть, была несложной, и я решил попробовать. Я не смог сыграть даже первый такт! Я остановился, произнес короткую речь с объяснением того, что произошло, и переставил струны, как надо. Зрители были довольны, и мне долго аплодировали, а ребята потом сложились и купили мне маленькую медаль за мужество в сложных обстоятельствах. Она до сих пор у меня хранится.
- Значит, когда вы достали новые струны...
- Я поменял их местами. Вместо соль-ре-ля-ми я поставил ми-ля-ре-соль. Человек, в принципе, может приспособиться практически ко всему, но такое не под силу даже опытнейшему музыканту. Робот был обречен. Приборы показывали ему, что инструмент настроен, но куда бы он ни направлял мои пальцы, раздавались неправильные звуки. Единственное, что ему оставалось, перегореть. Может быть, из-за меня Бейерс потерял много денег, но, честно говоря, мне его не жаль. Уроки у робота ученикам не на пользу. Они бы никогда ничему не научились - он все делал за них.
- Бейерс не в убытке, - сказал я. - Он слишком умен для этого. У него наверняка есть гарантия на эту машину или он взял ее на испытательный срок. Но он починит робота и начнет все сначала и уж точно не даст вам снова его сломать.
- Это не имеет значения, - ответил профессор. - Я лишь немного ускорил ход событий. Это все равно бы произошло рано или поздно. У мальчишек всегда что-нибудь есть в запасе. Будь то подрезанные струны или смычок, намазанный вазелином, как ты сделал в свое время, - нет, я не забыл этого - или по-разному переставленные струны - робот все равно бы отправился на фабрику. Если у ребят кончатся их шалости, я всегда могу шепнуть какому-нибудь ученику Бейерса:
- А что будет, если попробовать сделать вот так?
Родителям быстро надоест, если робота будут все время отправлять на фабрику. У учителя музыки...
- Знаю, - перебил его я. - У учителя музыки должно быть чувство юмора.
Он остановился и схватил меня за руку:
- Джонни, мы поспешили. Надо было подождать.
- То есть? - спросил я. - Что вы имеете в виду?
Он хитро посмотрел на меня, его глаза блестели, губы сложились в лукавую улыбку - улыбку мальчишки, который набедокурил, но знает, что его не накажут. Мне вдруг стало даже немного жаль, что я столько волновался - и все напрасно. Профессор мог справиться с любым роботом - и он это знал. Он надеялся, что Бейерс починит свою машинку, - для того чтобы еще раз подложить ей свинью. Я представил себе, как он собирает ребят и говорит им:
- А теперь попробуем...
Неудивительно, что дети его любили.
Он отвернулся и грустно покачал головой.
- Надо было подождать. Я готов отдать все на свете, лишь бы узнать, что робот станет делать с Коротышкой Джонсом и его дрессированным сверчком.
