– Поэтому мы и идем к озеру?
– Да, майор.
Далеко позади грохнул приглушенный расстоянием взрыв.
– Это Коффи, – кивнул капрал. – Он заставит их осторожничать.
– Их? Почему вы так говорите? Кто они!
– Не знаю.
Они вдруг вышли к озеру.
Лилии, плоские, как тарелки, лежали на темной воде, в воздухе дрожали, чуть серебрясь, стрекозы. Влажный мир, напитанный гнилью и ароматами. Только часть южного берега была свободна от зарослей, там торчали метелки пушистой травы кагасу, а одичавшие банановые деревья явно указывали на то, что прогалина искусственного происхождения, сохранился даже ребристый скелет индейской малоки – деревянной хижины на сваях. Настил из неошкуренных бревен, прогнившая лесенка.
Сеар!
– Кто это? – шепотом спросил Лехонь.
– Попугай. – Капрал посмотрел на майора. – Всего лишь попугай. Но вон там…
Майор кивнул. Он уже видел. На гнилом пне сидели два грифа. Опустив траурные крылья, мрачные птицы высоко тянули голые шеи, разглядывая людей, явившихся к ним из зарослей. Грифы чего-то ждали, им не хотелось покидать Удобное место. По знаку капрала Кул странной расслабленной походкой направился прямо к пню. На самом деле он шел к малоке. Бич Божий… Грифы поняли это и не снялись с Места… По периметру прогалины двинулись Лехонь, Тибор и Райзахер, а Валентин выдвинулся к озеру. Вода показалась ему пыльной. Озеро было засорено нежным пухом с деревьев. Нигде никаких следов. Да и кто их оставит?..
– Спокойней, Морис. Гуси летят.
Услышав Кула, Валентин скользнул к малоке.
Вблизи на него сразу пахнуло трупным запахом. Угрюмые грифы снялись с пня и переместились на дерево. Снизу доверху оно было так густо обвито гирляндами лиан и орхидей, что казалось задрапированным. Пробуя ногой позеленевшие от плесени ступеньки, Валентин осторожно поднялся по деревянной лесенке на бревенчатый настил и встал рядом с Кулом. Блеснуло стекло разбитой бутылки. «Мерде!» Валентин увидел труп. На тронутом разложением плече, брезгливо подергивая белесой лапкой, сидела розовая крыса.
– Сгони ее.
– У нее пасть, как у собаки.
– Все равно это только крыса.
– Что там у вас? – крикнул снизу капрал.
– Женщина.
– Белая?
– Похоже на это.
На неимоверно распухшем трупе действительно чернели обрывки платья-сафари. Не лучший наряд для прогулок в сельве. Платье лопнуло от плеча до распухших ягодиц, труп казался голым.
– Как она попала сюда?
– Возможно, выпала из самолета.
Капрал и майор тоже поднялись в малоку.
– Ее могло выбросить в озеро, а сюда она добралась сама.
– Но умерла не сразу. Повсюду дерьмо. Похоже, ее здорово пронесло…
Легионеры уставились на майора. Подобрав палку, он уверенно рылся в дерьме – желтый страшный скелет в обвисающей на плечах военной форме. Никакой брезгливости, никакой суетливости. Он сам напоминал крысу, только не розовую, а желтую. Широким пальмовым листом захватив что-то из дерьма, он спустился по лесенке к тухлой луже.
– Дюфи, переверни труп! – приказал капрал.
Валентин с трудом перевернул неимоверно распухшее тело.
Лица они не увидели, его съели черви и муравьи. Но разложение еще не везде затронуло светлую кожу.
– Карманы?
– Ничего такого.
– Особые приметы?
– Она расползается, как кисель.
– Тогда предайте ее земле.
– Клодин… – бормотал Лехонь, взрывая землю ножом. – Это могла быть Клодин. Слышишь, Морис?.. Клодин любила путешествовать. Она бывала в Бразилии. Это не так далеко отсюда. Она могла вспомнить обо мне и полететь в Гвиану, почему нет? Она любила видеть новые страны, просто денег на все не хватает, приходится искать состоятельных друзей… Или Беатрис. Она тоже мечтала о дальних странах. О разных красивых странах. Ну, сам знаешь, голубые бассейны, первоклассные отели, шикарные рестораны. Беатрис в голову не приходило, что чем дальше страна, тем трудней до нее добраться… Думаю, этого никогда не понимали ни Габриель, ни Хью-гет, ни даже Изабель… Факин Крайст! Они бы обгадились, увидев розовую крысу.
– С этой тоже такое произошло.
– Как ты думаешь, она была католичка?
– Представления не имею. Да и какая разница?
– Если католичка, я за нее помолюсь, – смиренно заметил Лехонь. – Элен и Клодин были так правоверны, что это Даже портило общение с ними… Факин Джезус! Только Господь знает, что кому уготовано… Не хотел бы я оказаться на месте этой несчастной. Большой Старик с нею явно переборщил. Что она такого наделала, что ее выбросило с самолета в сельву? Я не богохульствую, Морис. Большой Старик всегда прав, но зачем так подставлять женщину? Сакре ном! – Он срубил повисшую над ним, как коричневый шнурок, змейку. – Но случись такое с Клодин, – сплюнул Лехонь, – тут все выглядело бы еще хуже. Гораздо хуже. Нервы у Клодин связаны напрямую с желудком.
И подвел итоги:
– Мерде!
Кто-то сунул Валентину банку с разогретыми бобами.
Он не успел кивнуть. Рев, полный ярости, прозвучал совсем рядом.
Листва не только не приглушила, она усилила звук. Что-то тяжело грохнулось с дерева, легионеры заученно упали в траву, отползая от костра в колеблющуюся тьму. «Это они, – решил Валентин, передергивая затвор автомата. – Они уже здесь. Мы зря понадеялись на заградительные мины. Они расстреляют нас, не выходя из зарослей. Если капрал собирался вывести нас на ту сторону озера, он опоздал». Холодные мурашки жгли спину, а может, кусались настоящие муравьи.
– Отставить! – приказал, вставая, майор. – Это всего только ревуны.
Лицо майора в свете костра казалось темным. Уже не желтым, а темным.
Наверное, его опять достал желудок, но уступать обезьянам майор не хотел. Не считал нужным. Только выругался, когда из кустов, пошатываясь, как пьяный, выступил рыжий самец. Он ничего не видел. Казалось, его спину украшает горб, а может, он правда был горбатым. Шерсть вздыбилась. При вспышках костра она отдавала медной рыжиной, на оттопыренных губах пузырилась пена. Белым порошком испачкан подбородок, порошок рассыпался по всей груди. Шаря перед собой лапами, пригибая колени, ревун захрипел, и сразу с ветвей наклонившегося над озером дерева донеслись в ответ жуткие утробные вопли. Наверное, не меньше десятка невидимых обезьян раскачивалось на дереве. Они выли и ревели так, будто стыдились своего вожака, пытались его образумить.
– Осторожней, майор. Эта тварь сильнее, чем кажется.
– Все равно это просто тварь… К тому же обнюханная…
В этот момент ревун бросился на майора. Горестно завопили на дереве самки. Они прыгали, бесновались, они осыпали вниз массу листьев и лепестков орхидей. Майор, отпрянув, пропустил ревуна и ударил его локтем в затылок. Такой удар валит с ног крепкого человека, но ревун удержался. Оскаленная пасть пузырилась, глаза горели. Только второй удар поверг его на землю. Наклонившись, майор провел пальцем по мокрой морде.
