Крокетту страшно хотелось спать, но нельзя было упускать такую возможность.
У него не было никакого желания и впредь заниматься такой тяжелой работой, как добыча антрацита. Все его тело дико болело. Кроме того, если бы ему удалось организовать забастовку гномов, он, возможно, смог бы оказать давление на Подграна Второго. Гру Магру сказал, что Император колдун. Не мог бы он превратить Крокетта обратно в человека?..
— Он никогда ничего подобного не делал, — сказала Брокли Бун.
Крокетт обнаружил, что высказал свои тайные мысли вслух.
— Но он смог бы, если бы захотел?
Брокли Бун только пожала плечами, но перед Крокеттом засверкал крохотный огонек надежды. Снова стать человеком!
Копать… копать… копать…
С монотонной, мертвящей размеренностью копать…
Крокетт находился в ступоре. Если ему не удастся подвинуть гномов на забастовку, его ожидает бесконечный, изнуряющий труд. Он едва помнил, как оторвался от работы, как Брокли Бун вела его под руки по туннелям к крошечному закутку, который был отныне его домом. Гномица оставила его там, он повалился на каменный выступ и заснул.
Внезапно удар по ребрам заставил его проснуться. Мигая, Крокетт сел и инстинктивно увернулся от удара Гру Магру, направленного ему в голову. К нему двигались четыре гостя — Гру Магру, Брокли Бун, Друк и рыжеволосый Мугза.
— Как жаль, что я так быстро проснулся, — с горечью произнес Крокетт. — Если бы я этого не сделал, вы могли бы пнуть меня еще разок.
— Еще будет время, — ответил Гру. — Ну, так в чем дело? Я хотел лечь спать, но Брокли Бун сказала, что нужно идти драться. На большую драку, да?
— Вначале — поесть, — решительно отрезала Брокли Бун. — Я приготовлю для всех грязевой суп.
Она отошла в угол и занялась там приготовлениями. Остальные гномы присели на корточки, а Крокетт встал на краю выступа.
Он все еще находился в состоянии полудремы.
Однако, ему удалось объяснить свою мысль касательно профсоюза относительно сносно. Принята она была с интересом, в основном по той причине, что впереди маячила перспектива крупной схватки.
— Ты предлагаешь, чтобы все Дорнсефские гномы скопом кинулись на Императора? — спросил Гру.
— Нет! Мирное сопротивление. Мы просто откажемся работать. Все вместе.
— Я не могу, — сказал Друк. — Подгран, этот старый болотный слизняк, все время принимает грязевые ванны. Хочу я или не хочу, он заставит меня отправиться за грязью.
— Кто должен тебя отвести? — спросил Крокетт.
— Охрана, наверное.
— Но она тоже будет бастовать. Никто не станет повиноваться Подграну, пока он не сдастся.
— Тогда он меня заколдует, — сказал Друк.
— Всех нас он заколдовать не сможет, — сказал Крокетт.
— Но меня он заколдовать может, — еще более твердо сказал Друк. Кроме того, он может произнести заклинание против каждого Дорнсефского гнома, превратив нас в сталактиты или во что-нибудь еще.
— Ну и что же тогда будет? Не может же он остаться совсем без гномов. Половина добычи лучше, чем ничего. Мы побьем его элементарной логикой. Разве не лучше иметь несколько меньшие результаты работы, чем вообще их не иметь?
— Для него — нет, — сказал Гру. — Он предпочтет нас заколдовать. Он очень плохой, — убежденно добавил он.
Но Крокетт не мог до конца поверить в подобное утверждение. Оно было слишком чуждо его психологии, человеческой психологии, конечно. Он повернулся к Мугзе, кидавшему на него яростные взгляды.
— А ты что об этом думаешь?
— Я хочу сражаться, — враждебным тоном бросил тот. — Я хочу кого-нибудь пнуть.
— А не предпочел бы ты этому три грязевые ванны в день?
Мугза проворчал:
— Еще бы! Но Император мне не позволит.
— Почему?
— Потому что я этого хочу.
— Вас ничем не проймешь, — в отчаянии сказал Крокетт. — В жизни есть кое-что получше, чем копание.
— Конечно. Драка! Подгран разрешает нам драться, когда мы только захотим.
Внезапно на Крокетта снизошло вдохновение.
— Но ведь в этом-то все и дело! Он собирается ввести новый закон, запрещающий драться всем, кроме него.
Ход оказался очень эффективным. Все гномы вскочили.
— Прекратить БОРЬБУ?
Это был Гру, разъяренный и неверящий.
— Но почему? Мы же всегда дрались?
— Теперь вам придется забыть об этом, — настаивал на своем Крокетт.
— Нет!
— Конечно, да! Почему же нет? Каждый гном, которому будет подарена жизнь, освободится от склонности к спорам.
— Пойдем и побьем Подграна, — предложил Мугза, принимая от Брокли Бун горшок с горячим супом.
— Нет, это не выход из положения… Нет, спасибо, Брокли Бун, совсем не выход. Забастовка, вот что нам нужно. Мы мирными средствами вынудим Подграна дать нам то, что мы хотим.
Крокетт повернулся к Друку.
— Что будет делать Подгран, если мы все сядем и откажемся работать?
Маленький гном подумал.
— Он будет ругаться. Мне врежет.
— Угу. А потом?
— Потом пойдет и станет заколдовывать каждого встречного, туннель за туннелем.
— Угу.
Крокетт кивнул.
— Понятно. Солидарность — вот, что нам нужно. Если Подгран обнаружит несколько гномов, он сможет их заколдовать, но если мы все будем держаться вместе — дело сделано. Когда о забастовке будет объявлено, нам нужно будет собраться всем вместе в самой большой пещере.
— Это Пещера Совета, — сказал Гру. — Она находится за тронным залом Подграна.
— Отлично, там мы и соберемся. Сколько гномов к нам присоединятся?
— Все, — пробурчал Мугза и швырнул горшок из-под супа в голову Друка.
— Император не смеет прекращать борьбу.
— А какое оружие использует Подгран, а, Друк?
— Он может воспользоваться яйцами Кокатрис, — с сомнением в голосе ответил тот.
— Что это такое?
— Это не настоящие яйца, — объяснил Друк. — Это магические камни. Зеленые, я думаю, служат для превращения гномов в дождевых червей. Однажды Подгран разбил одно и заклинание распространилось примерно на двадцать футов вокруг. А красные… подождите-ка. По-моему, они превращают гномов в людей, хотя это и трудновато. Нет… да. Голубые…
— В людей?!
У Крокетта расширились глаза.
— А где спрятаны эти яйца?
— Давай драться, — предложил Мугза и кинулся на Друка, который дико взвизгнул и принялся отбиваться горшком. Горшок разбился. Брокли Бун добавила шума, пиная и того и другого. Потом вмешался Гру Магру. Через несколько минут комната гудела от возбужденных воплей. Крокетт волей-неволей тоже оказался втянутым в драку…
Из всех извращенных, невероятных форм жизни, которые существовали когда-нибудь, гномы были чуть ли не самой странной. Невозможно было понять их философию. Способ их мышления слишком отличался от человеческого. Самосохранение и выживание расы — два основных человеческих инстинкта были неведомы гномам. Они никогда не умирали и не рождались. Они только работали и дрались. Маленькие чудовища с ужасными характерами, как с раздражением думал о них Крокетт. И все же они существовали века. Возможно, с самого начала. Их общество возникло в результате гораздо более длительной, чем человеческая, эволюции. Вполне возможно, что гномов их образ жизни вполне устраивал, и тогда Крокетт, можно сказать, носил воду решетом.
