— Отложим окончательное решение.
Немного окрепнув, Адам все время упражнялся, чтобы вернуть нормальную подвижность рукам и ногам, и прилежно изучал язык крушей. Он узнал, что они не живут постоянно на одном месте, а кочуют по необозримой степи Амана, занимающей весь юг материка, который называют Котан. Они мало знали о том, что происходит в остальных землях Тчаи. Здесь были и другие континенты — Кислован на юге, Чарчан, Качан и Pax на другом конце света. Кроме людей Эмблемы, степь населяют другие неоседлые племена; в болотах и лесах юга живут великаны и людоеды, они обладают сверхъестественной силой и умеют колдовать. Синие часчи поселились на крайнем западе Котана; предпочитающие прохладный климат дирдиры — на Хаулке, полуострове на юго-западе Кислована, и на северо-восточном побережье Чарчана.
На Тчаи обосновалась еще одна раса, прилетевшая со звезд, — ваннэки, но люди Эмблемы мало знали о них. Уроженцами Тчаи были таинственные пнумы и родственные им безумные фунги, о которых круши говорили неохотно, вполголоса, настороженно оглядываясь.
Текло время: дни проходили в созерцании чужой жизни, ночи в отчаянии и тоске по Земле. Кости у Рейша начали срастаться, и он безо всяких помех изучал лагерь крушей.
Примерно пятьдесят тесно прилегающих друг к другу навесов или палаток поставили на холме с подветренной стороны, так что с воздуха они выглядели как неровности на пологом склоне. За жилищами стояли укрытые брезентом огромные шестиколесные моторные повозки, поразившие Адама своими размерами. Обследовать их более тщательно мешала ватага бледных и тощих мальчишек племени, которые внимательно следили за каждым шагом Рейша. Они чувствовали, что он чем-то отличается от других, и не отставали от чужака. Воины не обращали на него никакого внимания; человек без эмблемы был для них ничтожнее тени.
На дальнем конце стоянки Рейш увидел установленное на повозке огромное устройство — гигантскую катапульту с рычагом длиной в пятьдесят футов. Осадная машина? С одной ее стороны нарисован розовый диск, с другой — голубой: очевидно, символы двух лун, Аз и Браз.
Проходили дни, недели, миновал месяц. Рейш не понимал, почему племя остается на одном месте. Круши — кочевники; что же удерживает их здесь? Каждое утро на разведку выезжали четверо «мотоциклистов» и в небо взмывал воздушный змей: он нырял и дергался в потоках воздуха, а наблюдатель-мальчик на своем сиденье мотался словно тряпичная кукла. Мужчины вели себя спокойно и тренировались, совершенствуя свое владение оружием. Их длинные гибкие клинки, похожие на хвост ската, могли и рубить и колоть; с помощью ручной катапульты с эластичными жгутами воины метали на большое расстояние короткие оперенные стрелы; треугольный щит в фут высотой и шириной девять дюймов у основания, со сточенными углами и острыми как бритва боковыми сторонами, служил также метательным и режущим оружием.
Вначале за Рейшем ухаживал восьмилетний мальчишка, потом маленькая сгорбленная старуха со сморщенным, как сухая изюмина, лицом. Их сменила девушка примерно восемнадцати лет. Неизменное безразлично-тупое выражение уродовало ее вполне привлекательное лицо. У нее были правильные черты и красивые светлые волосы, вечно растрепанные, с запутавшимися веточками и травинками. Она ходила босиком, в платье из грубой серой домотканой материи.
Однажды, когда Рейш сидел на скамье, она прошла мимо. Адам обнял девушку за талию и привлек к себе, усадив на колени. От нее пахло папоротником, мятой, степным мхом и сырой шерстью.
— Чего тебе? — испуганно произнесла она хрипловатым голосом и попыталась освободиться, правда, не особенно энергично.
Чувствовать ее тяжесть и теплоту было приятно.
— Ну, во-первых я хочу причесать тебя... Сиди смирно.
Она не протестовала и замерла, повернувшись к нему боком, слегка обескураженная, смущенная и покорная. Рейш осторожно распутал ее волосы пальцами, потом куском щепки. Девушка сидела неподвижно.
— Ну вот, — наконец произнес он. — Теперь ты красивая!
Она словно заснула. Потом вздрогнула и вскочила.
— Мне надо идти; вдруг нас увидит кто-нибудь. — Но она не спешила.
Адам подавил желание снова посадить ее на колени, и девушка убежала.
На следующий день она, будто случайно, снова прошла мимо него, и на этот раз ее волосы были чисты и аккуратно расчесаны. Она остановилась, искоса посмотрела на чужака. Этот взгляд напомнил Рейшу его многочисленные любовные похождения. У него замерло сердце. На Земле такая девушка гордилась бы своей внешностью; здесь, в степи Амана, она не сознавала свою красоту... Адам поманил ее, и она приблизилась, преодолевая страх, словно притянутая какой-то неведомой силой, — ведь по обычаям племени женщины не могли общаться с мужчинами. Он положил ей руки на плечи, потом обнял и поцеловал. Она казалась удивленной.
— Неужели тебя ни разу не целовали?
— Нет. Но это приятно. Давай еще раз.
Адам глубоко вздохнул. Почему бы и нет?..
Шаги за спиной; ошеломляющий удар. Он ничком повалился на землю. Хриплый голос прокричал что-то, но Рейш не разобрал произнесенной слишком быстро тирады. Обутая в сапог нога ударила по ребрам, волны боли отдались в едва зажившем плече и разошлись по всему телу.
На девушку, судорожно прижавшую кулаки ко рту, набросился воин. Он бил ее, пинал, и гнал за пределы лагеря к повозкам, осыпая бранью:
— Негодная шлюха, тебе понадобился грязный раб, так-то ты заботишься о чистоте племени!
— Раб? — Рейш медленно поднялся с земли. Раб? Слово звенело у него в ушах.
Девушка забралась под высокую повозку. Явился Траз Онмале, чтобы выяснить причину шума. Воин, дюжий парень примерно того же возраста, что и Адам, дрожа от ярости, ткнул в него пальцем.
— Вот оно, наше проклятие, дурная примета. Помнишь предсказание? Нельзя допустить, чтобы он наплодил ублюдков в нашем племени! Убей его или охолости!
Траз Онмале с сомнением посмотрел на чужака.
— Кажется, он не причинил большого вреда.
— Не причинил вреда! Только потому, что я случайно проходил мимо! Если у него хватает сил на заигрывания, почему до сих пор бездельничает? Долго он еще будет набивать себе брюхо, сидя на подушках? Охолостим его и пошлем на самую тяжелую работу вместе с женщинами.
Траз Онмале неохотно кивнул. У Рейша пересохло во рту; он с тоской подумал об оставленном на дереве кресле, в сиденье которого уложены лекарства, передатчик, сканскоп, запасная батарея и разнообразное оружие. Но что толку? Они так же недоступны, как если бы лежали среди обломков «Эксплоратора».
Траз Онмале кликнул женщину-мясника:
