- Давайте по крайней мере установим дежурство, - протестует юноша. Даже на Елену он готов свалить ненавистные свои обязанности.
Но Сошин не согласен:
- Разделение труда было изобретено еще в каменном веке и уже тогда дало хорошие результаты. Я не хочу пятерых плохих помощников, кое-как делающих пять дел. Пусть будет у нас один транспортник, но умелый, один умелый повар, один умелый завхоз...
И "транспортник" идет обслуживать транспорт. А "умелый" завхоз спешит на склад.
Это Елена - завхоз.
Как и Виктор, она с нетерпением ждет, когда начнется путешествие, когда все они зашагают по "прозрачной пустыне".
Но чтобы шагать по пустыне, нужно ежедневно кушать, пить (очень много пить), спать, укрываться от солнца и ветра, готовить пищу, лечиться... и обо всем этом заранее должна позаботиться Елена.
- В пустыне нет магазинов, - говорит Сошин. - Старайтесь ничего не упустить. Гребенку забудете, целый месяц придется причесываться пятерней.
Елена трудится три часа. У нее в списке есть все: хлеб, мука, сухари, консервы - мясные и молочные, чай, кофе, какао, спички, соль, сахар, топоры, ножи, вилки, ложки, палатки, спальные мешки, одеяла... И что же? Приходит Сошин, подсчитывает... и рвет список в клочки.
- Две тонны у вас получается, - говорит он. - А у нас пять верблюдов, каждый поднимает по двести кило. В том числе бензин для танкетки, в том числе запасные части...
- Разве нельзя взять еще пять верблюдов?
- Можно, девушка, но не стоит, - говорит Сошин. - Это будет удобно и неудобно. Удобство - палка о двух концах. Спать на перине удобнее, чем на голой земле, но как же неудобно тащить эту перину, каждый день ее развьючивать и навьючивать! Кем вы хотите быть: грузчиком, караванщиком или геологом? Давайте сокращать список! Принцип такой: "Тащим поменьше, работаем побольше". Берем не все, что может пригодиться, только то, без чего обойтись нельзя. Нельзя ли, например, обойтись без еды, без всех этих ваших гремящих банок?
- То есть как без еды?
- Без еды во вьюках, - поясняет Сошин. - Добывать еду в пути, питаться, как пастухи питаются - бараниной и овечьим сыром.
- А витамины?
- Пастухи же не болеют цингой. Витамины можно взять, конечно, верблюдов они не перегрузят...
Так между делом идет изучение теории экспедиций, науки путешественников. Сошин, оказывается, живая энциклопедия практической мудрости, на каждый случай у него правила, сто геологических заповедей. "
Геолог должен быть не запасливым, а умелым. Шило и латки нести легче, чем запасные сапоги. Запасливый - раб и сторож вещей, он нагружает и выгружает, а умелый за это время найдет руду". "
Геолог умеет ничего не терять. Не удваивай груз, потакая своей неорганизованности. Ничего не клади на землю. Молоток в руке или за поясом, записи в руке или в сумке".
Виктор записывал эти правила, учил их наизусть. Елена не учила и не записывала, но Сошин позаботился, чтобы она не забывала.
Вот Елена ходит с утра растерянная и сбитая с толку. Надо идти на склад за вещами, и вдруг пропал список. Вчера - Елена отлично помнит - она заложила список в записную книжку. Хорошая книжка такая - с золотым обрезом и перламутровым карандашом. Нет книжки, нет списка, хоть плачь! "Витя, ты не видел? Хаким, не попадалась тебе на глаза?" Елена перерыла все вещи, покопалась в мусорном ящике, в золе. А время уходит, пора на склад. Делать нечего, приходится идти к Сошину с повинной: "Простите на первый раз, Юрий Сергеевич, потеряла список, давайте вспоминать".
И вдруг Сошин вытаскивает из кармана кожаную книжечку с золотым обрезом.
- Ваша? Вы оставили ее вчера на земле возле аппарата. Книжка могла затеряться в траве, вы сами могли наступить, затоптать. Скажите спасибо, что я убрал.
Елена кипит, слов не находит от негодования:
- Но почему... почему вы не отдали мне вчера?
- А вы хотите, чтобы начальник был нянькой? Ходил за вами и подбирал разбросанное? Нет, у меня другие обязанности, мне некогда проверять каждый ваш шаг. Я вам объяснял, но вы не слышите слов. Слово, как сказал бы Павлов, слишком слабый раздражитель. Человек слышит чересчур много слов за день. Мало - сказать. Надо еще показать, даже наказать иногда. Считайте, что я вас наказал.
- Конечно, - возмущается Елена. - Слово - слишком слабый раздражитель. Кулак сильнее. Но в наше время как-то не принято бить девушек.
Это она не Сошину говорит, а Виктору, когда они наедине.
- Потерпи, - говорит Виктор. - Ради такой экспедиции стоит потерпеть.
- Съест он меня до экспедиции, - вздыхает Елена. - И не видно, когда она начнется. Все ведомости да накладные.
- Юрий Сергеевич сказал, что завтра начнем упаковку.
Ох, эта упаковка! Семь полевых сумок, семь заплечных мешков, десять вьюков, итого - двадцать четыре места. В эти двадцать четыре места нужно уложить примерно триста предметов так, чтобы они не сломались, не испортились, всегда были бы под рукой, находились без труда.
Вдобавок вещи предъявляют свои претензии: аптечку нельзя положить рядом с мукой, соль - с мылом, машинное масло возле бумаги, а бачки с бензином не терпят никакого соседства вообще. Для них приходится выделить отдельного верблюда, он получает имя "Бензовоз". Это самый упрямый, самый жадный верблюд, и трижды в день он теряется.
Наконец все распределено, завернуто, уложено. Но увы, радоваться рано. Оказывается, одни вьюки легче, другие - тяжелее. А это не полагается. Правый и левый вьюки должны весить одинаково, иначе груз будет съезжать набок, натирать верблюду спину.
Приходится еще раз переместить триста предметов, чтобы уравнять вес, потом еще раз, чтобы вещи лежали в надлежащем порядке: палатки наверху, спальные мешки - под ними, котелки ближе, чем белье, запасные части - с инструментами.
А где что лежит? Все нужно помнить наизусть. Не раз Юрий Сергеевич созывал своих помощников и устраивал экзамен:
- Мы пришли на место. Привал. Хаким, ты отвечаешь за костер. Есть у тебя дрова и растопка? Елена, выдавайте ему котел и продукты. Виктор, чем вы поите верблюдов? Начинайте поить!
Вьюки уложены. Все? Нет, Сошин не успокоился. Он назначает тренировочный поход. Жара. Земля похожа на горячую сковородку, небо пышет жаром, как духовая печь. Но Сошин шагает, не сбавляя темпа, за ним идет караванщик Абдалла, ведет верблюдов - всех пятерых с полным грузом, за ними тарахтит танкетка, возле нее механик Бобров, молчаливый и внимательный... и тут же рабочий, любопытный Хаким. Он ни на шаг не отстает от Боброва, выспрашивает про каждую деталь, как называется, твердит непонятные, труднопроизносимые названия блоков и ламп. За ним бредет Виктор, отдуваясь, отирая пот, и все оглядывается на Елену: не нужна ли ей помощь. Помощь нужна, Елена охотно переложила бы на его плечи свой рюкзак, но стесняется, потому что рядом с ней Галя Голубева - младший геолог, - сухопарая длинноногая девушка, выносливая, как... Сошин (Елена сказала бы... "как верблюд"). Галя все делает отлично и безропотно, рюкзак у Гали тяжелее, чем у Виктора, и в результате Елена лишена возможности говорить, что ей дается нагрузка, непосильная для девушки. "А Галя? - скажет Сошин. - Галя же не жалуется".
