Выходит, я подсоединил скафандр, рассчитанный на переменный ток, к источнику постоянного. Я не знал, смеяться мне или плакать.
Я нашел третий вариант: издал злобный возглас и с такой силой отшвырнул вилку в кухню, что сам отлетел к стене, растопырив руки, и ткнулся головой в иллюминатор вблизи люка. За иллюминатором было черно: там находилось внутреннее пространство шара. Проникающий из поясолета свет отражался от каких-то емкостей. Я вспомнил: это, должно быть, канистры с пойлом, припасенные для наследного принца Аты, и хотел было забыть о них, как вдруг меня осенило.
Крепкое пойло? Почти чистый спирт?
Спустя две секунды я уже возился с рукоятками люка.
Только бы канистры оказались достаточно маленькими, чтобы пролезть в люк... Они такими и оказались, с сантиметровым запасом.
Если бы в шаре сохранилась гравитация, я, разумеется, не совершил бы этого подвига. Даже в невесомости 250-литровые канистры из двухслойной нержавеющей стали сохраняли массу и инерцию. Однако мне удалось вынуть их из зажимов и дотолкать до люка поясолета. К тому времени, когда я пропихнул внутрь кабины седьмую, последнюю канистру, почти не оставив в салоне свободного места, в скафандре оставалось энергии всего на 57 минут:
его система жизнеобеспечения работала с двойной эффективностью, чтобы обеспечить мне тепло в космическом холоде рудного шара.
Две канистры я разместил на койке, одну поставил стоймя на кресло, пристроив поверх нее еще одну; остальные три заполнили все оставшееся пространство. Матрас, который я предусмотрительно снял с койки, пришлось постелить поверх этих трех канистр. Когда за трое суток и четырнадцать часов до Земли рудный шар начнет торможение и в кабине снова появится гравитация, мне понадобится что-то, на чем можно спать.
В том случае, конечно, если я к этому времени останусь жив...
Снова выбравшись из скафандра, я внимательно осмотрел все семь канистр первоклассной самогонки. То ли наследный принц не обладал конкретными пристрастиями в области выпивки, то ли его доброжелатели с Палласа решили не рисковать, но в каждой канистре "Настоящей Eau de vie с Ижеи, гарантия 180-процентной чистоты"
плескалась жидкость с разным привкусом: сливовая, абрикосовая, ананасовая, вишневая, манго и грушевая.
"Eau de vie", как подсказывало мое ограниченное знание французского, означает "Вода жизни". Я прикинул, что для прожженного алкоголика так оно и есть. В моем конкретном случае "Вода жизни" была просто обязана оправдать свое название.
Я внимательно посмотрел на две канистры, уложенные мной на койку. Я собирался начать с них, так как их отверстия были обращены кверху, однако призывал себя к утроенной осторожности. Я уже почти погубил себя, слишком лихо взявшись за подзарядку скафандра. Еще одна оплошность - и мне не избежать гибели.
Я почесал подбородок. Мне требовались три вещи: гаечный ключ для болтов из нержавеющей стали в отверстиях канистр, фитиль и то, что исполнит роль зажигалки.
Найти гаечный ключ оказалось легко: он лежал вместе с дюжиной других простейших инструментов в ящике на кухне.
Почти так же просто я решил проблему фитиля: моя запасная рубашка, сотканная, согласно ярлыку, из чистого хлопка, была с энтузиазмом разодрана на лоскуты.
Зато источник огня превратился в проблему. Прошло полчаса, а я все еще ломал над этим голову, из последних сил борясь с паникой.
На поясолете не оказалось ничего, что помогло бы извлечь огонь: ни спичек, ни электрозажигалки, ни плиты с конфоркой, ни паяльника. Не было даже двух щепочек, которые можно было бы потереть.
Удивляться тут нечему: люди, проектирующие и строящие поясолеты, меньше всего хотят пожаров на борту.
Шевели мозгами, Уайт!
Напряженно размышляя, я откупорил обе канистры самогона, лежавшие на койке и из чистого любопытства окунул в ближайшую палец. Жидкость оказалась прохладной, но не ледяной; я сообразил, что канистры представляют собой огромные термосы с десятью сантиметрами вакуума между стенками. Я опасливо лизнул палец. ВеттиЛу Прокопова оказалась права: "Вода жизни" была сладкой, липкой и такой терпкой, что вполне могла прожечь глотку.
Ананасовка оказалась ужасной дрянью; вишневая, напротив, была более-менее терпимой. Я задумчиво обмакнул палец еще раз и дочиста его облизал. По телу распространилось блаженное тепло. После последнего моего "перно" с водой в "Кафе де Монд" прошло уже много времени. К тому же я отчаянно замерз...
Дьявол ожесточенно тряс меня за плечо.
- Время отправляться в ад, Уайт! - кричал он. - В ад!
Вокруг его злобной багровой рожи извивались оранжевые и желтые языки пламени. Я жалобно застонал. Жара была невыносимой, а я ведь еще не попал собственно в ад. Даже после смерти жизнь обходилась со мной несправедливо...
Я заставил себя приоткрыть один глаз и узрел изнутри шлема склоненное надо мной незнакомое лицо, причем рогов на голове не было. Тем не менее я погибал от жары.
- Жарко! - пробормотал я, чувствуя на всем своем теле чужие руки. Я снова плыл, как в невесомости. Я очутился невесть где, но только не на Земле. - Жарко, жарко, жарко!
- Совершенно верно, приятель, - ответил голос. - Да здесь же пятьдесят градусов! Просто чудо, что ты еще жив.
- Пить! - простонал я, хватаясь за чью-то руку. - Дайте пить!
К моим губам поднесли какую-то емкость, в рот и в горло полилась вода. Я чуть не захлебнулся.
- Не это! - прокашлял я. - Выпить!
- Судя по всему, приятель, ты все вылакал - или сжег!
- Система обогрева, - объяснил я, захлопывая веки весом в миллион тонн. - Такая уж у меня система обогрева...
Снова открыв глаза, я обнаружил, что нахожусь в совершенно незнакомом помещении, в окружении коричневых лиц. Я узнал полинезийцев. Поскольку я по-прежнему не ощущал тяготения, было очевидно, что это не Земля. В таком случае что тут делает такая куча полинезийцев? И почему они так хмурятся?
- Ты выпил весь подарок для принца Аты? - недоверчиво спросил голос.
- Не весь! - возмущенно ответил я. - Я развел огонь, чтобы согреть старину Джонатана. И согрел... - Я уронил голову на плечо и закрыл глаза.
- Очнись, Уайт! - Меня тряхнули за плечо. - У тебя перед нами должок.
- Нет, у меня должок не перед вами, а перед судьей Дейвисом Александером. Я должен что-то для него сделать, не помню только, что. - Я властно вытянул руку. - Дайте выпить!
Мне в руки сунули емкость, к которой я жадно припал. Это была настоящая выпивка, вроде эликсира из канистры.
Самое круглое из всех коричневых лиц приблизилось ко мне вплотную.
- Все, что от вас требуется, месье Уайт, - это побыть в рудном шаре еще немного. - Меня ослепили белоснежные зубы. - Конечно, не в этой ужасной кабине, а в прекрасном большом кресле.
