– Ну?
И Джерри рассказал: он вышел... совсем ненадолго... дома было так жарко... а в лесу прохладно... он нашел Трисмегистуса... в той же яме, где они обнаружили Фиделио. Сперва Джерри испугался, но потом увидел, что Трисмегистус лежит совсем тихо, один глаз, затуманенный, был открыт, а вскоре погас. Трисмегистус наверняка уже мертв.
Сильвестр бросил взгляд в окно. Все еще светло.
Чувствуя себя почти киногероем, он рывком встал со стула:
– Пошли.
Они отправились втроем. Джерри побежал вперед. У ямы он остановился и крикнул:
– Он лежит так же. Не двигается.
Сильвестр осторожно заглянул в яму. Животное было там. Сильвестру совсем не хотелось прыгать туда, и Джерри он не позволит. Но что-то делать все-таки надо.
– Джерри, сбегай-ка домой и принеси пару лопат.
Пока Джерри бегал за лопатами, они с Эленой набрали веток, сколько смогли, и укрыли тушку. Потом втроем набросали сверху земли и мха. Ни одному дикому зверю не удастся добраться до Трисмегистуса. Пусть покоится с миром. А как только приедет доцент, придется и полиции и газетам заняться этой историей, Сильвестр им все выложит.
Только они вошли в дом, как пришла телеграмма от доцента Скуге: «Приехать раньше воскресенья не могу. Не предпринимайте без меня ничего».
– Очень вовремя, – с горечью пробормотал Сильвестр.
Доцент приехал в воскресенье после обеда. Он молча выслушал рассказ о том, как Трисмегистус вырос, прогрыз дыру и вышел па волю, мародерничал в садах, бродил по лесу и стал нападать на людей. Доценту хотелось посмотреть, какую дыру прогрызла свинка – но дверь уже успели заменить, а старую отвезли па свалку и распилили. Он захотел осмотреть раны Фиделио, но собаку похоронили десять дней назад, и Сильвестр наотрез отказался вскрывать могилу.
Неужели он съел внутренности у собаки?
– Видел собственными глазами.
– Вы ведь видели только собачье тело.
– Никогда в жизни не забуду этого зрелища!
– Это все равно что заставить кролика съесть
рождественскую ветчину.
– Может, в его природе произошел какой-то сдвиг или своего рода извращение аппетита, так сказать... для этого есть, наверное, какое-то название?
– Гм, пойдемте взглянем на морскую свинку.
Сбросить землю, а потом и ветки большого труда не составило, и очень скоро обнажилось дно канавы. Там должен был лежать Трисмегистус.
Но там оказались лишь несколько клочков шерсти и кусочек кожи, и больше ничего. Ничего.
– Это и есть чудовище? – недоверчиво спросил доцент.
– Клянусь!
– И я, – поддержал Джерри.
Доцент уехал вечерним поездом. Он захватил с собой кусочек кожи и клочки шоколадно-коричневой шерсти. Судя по его виду, он не надеялся что-нибудь извлечь из этого.
– Послушайте, – сказал Сильвестр, когда они стояли на перроне. – Я вот о чем подумал. Мне приходилось видеть сорняки, обработанные феноксикислотами. Они растут с необыкновенной быстротой, а потом вянут и очень скоро погибают и исчезают. Исчезают, понимаете. Может быть, и здесь...
– Я, как и вы, теряюсь в догадках, – возразил доцент. – Ни одна из свинок того же выводка не обнаружила тенденций к подобному развитию. Можно, конечно, предположить, что дозировка была неравномерной... или что Трисмегистус по какой-то причине получал больше других... или как раз достаточно для такого развития... Не знаю, ровным счетом ничего не знаю.
Он помолчал, а затем прибавил решительно:
– Но одно могу вам обещать: я докопаюсь до
сути. Повторю эксперимент. Проделаю новые тесты
с этим препаратом, в гораздо большем масштабе.
– Только не в наших краях, – отрезал Сильвестр и вздернул подбородок.
