понял Шамиль, женщины были из одного из дальних поселков, и Арадаб должен был сопроводить их в город на встречу с "рухином". Ну а пока обеих женщин включили в общий хозяйственно-половой "круговорот". Местным бабам стало немного полегче, и Шивта, взявшая по собственному желанию "шефство" над пленником, еще больше окружила того заботой. Носила ему еду днем, следила, чтобы он ни в чем не нуждался, и чтобы Ханном не поручал ему слишком тяжелые работы. И заодно не прекращала попыток выяснить, действительно ли он совсем не интересуется женщинами. Шамиль не знал, почему его личность вызвала в женщине настолько теплые чувства. Возможно, в качестве благодарности за излечение больного, или же просто из интереса к необычному мужчине, сильно отличавшемуся от привычных ей. Но в таких обстоятельствах устоять было трудно даже ему. Разумеется, принимать участие в общей оргии он не желал категорически. Но однажды вечером, когда все уже отправились спать, Шивта заявилась к нему в сарай с новым, только что набитым тюфяком:
- Тебе, наверное, жестко спать на старом, этот гораздо мягче! - заявила она, бросив тюфяк на пол и усевшись сверху. - Попробуй!
- Спасибо, Шивта! - смутился он. - Ты слишком много заботишься обо мне!
- Разве тебе это неприятно? - игриво рассмеялась та и, крепко ухватив вдруг мужчину за руку, усадила рядом. - А я, например, еще мягче, чем тюфяк! Не хочешь проверить?
- Хочу, Шивта! - его ладони заскользили по теплым полным бедрам, проникая под юбку.
Женщина сладко вздохнула и легла спиной на тюфяк, приглашающе раздвинув ноги. "Аллах видит, женщине нельзя отказывать!" - попытался оправдаться сам перед собой Шамиль, сбрасывая одежду. О том, что где-то там, в недостижимом доме, его ждут жена и дети, он сейчас не думал...
- Ты хороший мужчина, ласковый! Не такой, как наши! - шумно дыша, произнесла Шивта когда все закончилось, нежно поглаживая голову Шамиля, удобно расположившуюся на ее мягкой объемистой груди. - И лечить умеешь. Жаль, что Арадаб забирает тебя с собой!
- Все по воле Балшамима! - невнятно промычал Шамиль из глубокого ущелья между двумя солидными полушариями, в котором почти полностью утонуло его лицо.
- Да что ты носишься с этим Балшамимом? Других богов нет, что ли?
- Запомни, женщина! Нет другого бога, кроме Балшамима! А настоящее его имя - Аллах! - он пересилил лень и вынырнул из мягких глубин, в которых так комфортно пребывал. - Молись только ему! И Он услышит тебя!
- Ну, раз ты говоришь, буду теперь молиться ему, Шам-ил! - продемонстрировала Шивта величину авторитета, заработанного пришельцем в ее глазах. - Могу я помолиться, чтобы Арадаб оставил тебя здесь?
- Можешь. Только, боюсь, у Аллаха на меня другие планы, - зевая, Шамиль вновь уронил голову на мягкую "подушку" и устало прикрыл глаза...
К середине второй недели его пребывания в поселке признаки беспокойства стал проявлять и невозмутимый прежде Арадаб:
- Два отряда! - нервно прохаживаясь вдоль изгороди, громко вещал он старейшине поселка и нескольким своим воинам, сгрудившимся неподалеку. - Должны были вернуться еще неделю назад! Одиннадцать человек! Где они? Уже пора выступать!
- Сам знаешь, в Краевых землях случается всякое! - даже не затрудняя себя показным сочувствием, произнес Ханном. - Сорвались в ущелье, неудачно повстречались с другими... э... охотниками. Или заблудились. Да мало ли?
- Оба отряда сразу? - скривив страшную гримасу, недобро поинтересовался главарь. - Опытные, не раз бывавшие в ваших местах люди?
- Откуда я знаю? И что теперь, будешь ждать их тут до затухания вулканов?
Арадаб раздраженно сжал кулаки, еще раз вгляделся вдаль, будто ожидал немедленного появления на опушке леса пропавших отрядов, затем отрывисто бросил:
- Три дня! Потом уходим!
Шамиль, загонявший баранов в загон и слышавший весь разговор, равнодушно пожал плечами и продолжил работу. Три, значит три. Здесь, конечно, неплохо, но вряд ли ведь Аллах уготовил ему спокойную сельскую жизнь до кончины. Нет, он должен идти дальше, смотреть на этот мир и найти то дело, ради которого Всевышний послал его сюда...
Срок, назначенный главарем, истек, но никто так и не появился. Злой от потери времени, людей и, видимо, добычи, которую те должны были принести, Арадаб приказал готовиться к выступлению. Не скрывавший облегчения Ханном закатил по этому случаю особо изобильный ужин, закономерно перешедший в безобразную буйную оргию, затянувшуюся до полуночи. А на следующее утро люди Арадаба споро погрузили припасы и купленные товары на шесть имевшихся телег. Затем принялись запрягать в них баранов. Шамиля послали помогать, но толку в данном занятии от лекаря, разумеется, никакого не было. Он даже лошадь запрягать не умел, а тут бараны! И не простые, а специальные тягловые, раза в полтора больше обычных. Упряжь, на взгляд дилетанта, отличалась излишней сложностью. Десятки каких-то ремешков с кучей непонятных узлов привязывались к оглобле. Четыре барана ставились по сторонам от нее попарно, в два ряда. Животные, хоть и были специально выведены для этой цели, особого желания работать не выказывали и пытались сбежать. Шамилю, как самому неопытному, поручили держать барана, пока другой человек умело накидывал на шею того упряжь и споро затягивал ремешки. Шамиль попытался ухватить животное за шею, но туше весом более чем в полцентнера это не понравилось и она, грозно заблеяв, боднула его своим твердым, как камень, лбом в живот. Пленник, под хохот окружающих, свалился в грязь и скрючился, пытаясь вдохнуть. Отдышавшись, разозлено вскочил и крепко схватил мерзкого барана за кривые рога. Тот попытался вновь боднуть, но теперь уже безуспешно.
Пока запрягли всех, Шамиль изрядно устал. Удерживать сопротивляющихся животных было нелегко. Он присел на поваленное бревно немного передохнуть. Подошел Арадаб, изучающе посмотрел на него:
- Шам-ил, ты раньше часто путешествовал?
