– И соседа надо будет предупредить насчет ее.
В недалеких камышах плеснуло. Валерка встрепенулся, обернулся. Ему показалось, что в самой гуще камышовых зарослей стоит кто-то, смотрит в их сторону. Он шагнул к реке, камыш дрогнул, по воде пошли круги. Больше Валерка ничего разглядеть не успел.
Долго ходила Марина по улице, смелости набираясь. И в садик яблоневый перед домом заглянула, и двор обошла, и заросший бурьяном огород осмотрела. Потом прогулялась к колодцу, заглянула в его гнилое нутро: «эй» сказала, ответное «эй» услышала. Вроде успокоилась, но так и не смогла заставить себя вернуться в избу; бродила и бродила вокруг, в черные стекла посматривая, подсознательно ожидая, что шевельнется сейчас какая-нибудь из этих серых занавесочек и выглянет в окошко жуткое белое лицо.
А может, и не белое.
И не лицо вовсе, может, а рыло…
Отворачивалась Марина от окон, не могла долго в них смотреть, так как боялась, что от мыслей таких и впрямь что-нибудь привидится – и как потом в этой избе ночевать?
Когда вдалеке наконец-то послышался рык автомобильного дизеля, Марина вышла на дорогу. И заметила, оглядываясь, что в избе на той стороне улицы, где была выкошена лужайка, открыта дверь. А в проеме, к косяку привалившись, стоит бородатый мужик, на лешего похожий, и смотрит, будто убить хочет.
Возвратившиеся ребята на Марину обиделись, когда она на их законный вопрос об ужине ответила, что ничего не готовила. Они даже слушать ее не стали, когда она попыталась о своих страхах рассказать. Даже Сашка махнул рукой и пошел на кухню для обещанной каши крупу промывать.
Как темнеть стало, запустили генератор, на Валеркином ноутбуке комедию включили и электрический свет наладили. Марина к тому времени с кухни всех прогнала, сварила гречневую кашу с тушенкой, с древним самоваром управилась, колбасы и сала нарезала, хлеба накромсала, бутылку водки на середину стола поставила – исправилась, одним словом.
Ребята такое старание оценили. И Сашка подобрел, первую рюмку опрокинув, салом зажевав. Заговорили о завтрашней рыбалке. Марина как представила, что опять одна останется, аж затряслась.
– Возьмите меня с собой!
– Да чего тут бояться? – искренне удивился Сашка. – Запри дверь и сиди себе, книжку читай, радио слушай.
– Страшно, – сказала Марина. И вспомнила про мужика, что в дверном проеме стоял: – Пока вас не было, сосед вернулся. А если он сюда полезет, когда я одна буду?
Ребята переглянулись.
– Надо бы сходить, познакомиться с соседом-то, – сказал Валерка, не столько за Марину переживая, сколько за свое добро.
Но соседа дома не оказалось.
Ребята сначала на крыльце топтались, потом решились внутрь заглянуть – дверь хоть и прикрыта была, но не заперта. Покричали в темные сени: «Есть тут кто? Ау?!» Потом и в темную комнату зашли.
По всему чувствовалось, что человек здесь был недавно: в подтопке угольки теплились, чайник был горяч так, что рука не терпела, пахло куревом и мокрой псиной. Обстановка была скромная, но по углам разный хлам кучами валялся, из чего можно сделать вывод, что женщины в этом доме нет. На столе стояла большая кружка с молоком. Роман не побрезговал, понюхал, пригубил. Удивился: вроде бы не коровье, но и на козье не похоже. Уж не кобылиное ли? Откуда?
Находиться долго в чужом доме ребята не решились, хоть и были хорошо навеселе. Вышли на улицу, покричали еще хозяина, но так и не дозвались.
И только Сашка, в родную избу поднимаясь, обернулся на крыльце к далекому лесу и увидел где-то на полпути к реке проблеск – будто кто-то шел там, дорогу себе ярким фонарем освещая.
Но, может, и показалось ему…
Ночь выдалась беспокойная: ребят мучили кошмары. Роман просыпался три раза оттого, что ему казалось, будто на него кто-то наваливается, не давая дышать. Валерке виделось, как он тянет своим спиннингом из черной глубины нечто тяжелое и усатое – похожее на сома, но с лицом утопленника. Сашке снилось, будто по дому ходит жуткое чудище. Он просыпался с криком, вставал, дрожа, – и ему казалось, что под окнами, вздыхая и ворча, бродит какая-то тень. Он пытался ее рассмотреть, таращился в ночную темень, к холодному стеклу носом прижимаясь, – и тень вдруг выпрыгивала к нему, разевала рот, полный зубов-иголок, шипела, кривыми когтями царапала раму. Сашка опять просыпался – уже по-настоящему. Марина не спала, сидела на кровати, держа в руках светодиодный фонарик, зубами стучала.
– Что с тобой?
– Не могу уснуть. Страшно!
Марине снилось, что она беременна, что у нее идет кровь, а живот выкручивает дикая боль.
– Всё же попробуй поспать. Встанем рано.
– Хорошо.
Она послушно ложилась, они обнимались, закрывали глаза, лежали, лежали…
Под окнами опять, ворча, начинала бродить жуткая тень.
И боль крутила живот.
И кто-то тяжелый и влажный наваливался сверху, не давая вздохнуть и не позволяя проснуться…
Утро пришло как избавление.
Измученные ребята даже рассвет проспали, а ведь собирались встать затемно, чтобы к зорьке быть на воде. Однако не вышло. К реке выехали, когда уже туман рассеялся. В лодку загрузились и отчалили, когда поднявшееся солнце начало ощутимо пригревать.
Впрочем, раннее время, оно для ловли на удочку хорошо, а щука и другой речной хищник могут в любое время кормиться – хоть в полдень, хоть в обед или под вечер. Тут главное – место правильно угадать и нужную приманку подать – то ли воблерок, то ли блесенку, то ли чмокающий по воде поппер.
Пока Сашка греб, выплывая за речной поворот к «яме», Валерка и Ромка налаживали спиннинги, а Марина снимала речные красоты. Не побоялась дорогущую камеру на воду взять! Как выгребли за поворот – ахнули все: река разлилась вчетверо, правый берег поднялся косогором, по левому – высоченные замшелые ели выстроились. Красота, аж дыхание спирает!
Валерка не вытерпел, пульнул джиг на шестьдесят метров в середину омута, выждал, пока груз о дно стукнет, приподнял его, повел «ступенькой». А вот Роман спиннинг отложил, включил эхолот.
– Ну-ка, поглядим, что тут вообще такое.
Сашке тоже интересно стало: место с детства знакомое, а чтобы вот так под воду заглянуть, все ямки и бровки здесь увидеть – это в первый раз. Он оставил весла, переполз к Роману, вместе с ним над монитором склонился.
– Два метра и сразу свал. Дно вроде бы чистое.
Лодка медленно двигалась по течению, выбираясь на глубину. Валерка зацепился за что-то неподъемное, оборвал леску, ругнулся. Марина к камере как прилипла – красиво же.
