— Голоден? — Вопрос прозвучал неожиданно.
Я мог спокойно продержаться еще пару суток, о чем и сообщил ведуну.
— Ну и прекрасно. Все равно у нас ничего нет, — подытожил Славомир. — А охотиться некогда. Голова зажила?
За этой гонкой я, честно говоря, забыл о ране, тем более, что еще в подземелье сумел пару раз сконцентрировать волю на самолечение.
— И это хорошо. — Славомир испытующе посмотрел на меня и выдал: — Анжей, сейчас мне придется заняться одним делом. Люди его очень не любят. Я имею в виду так называемое колдовство. Мне нужно получить совет… В общем, сам увидишь. Не испугаешься?
— Валяй, — разрешил я, — интересно даже.
Имя свое я сообщил ведуну во время последнего привала. Правда, переиначил его зачем-то на польский лад. Может, я поступил в разрез с требованиями этого века. Не знаю. Должен же он был как-то обращаться ко мне. “Благородный рыцарь” — хорошо лишь для старинных романов.
Несколько минут Славомир бродил по поляне, срывал какие-то травы, выдернул с корнем маленький колючий кустарник, осмотрел, недовольно отбросил в сторону, нашел другой — этот, похоже, его удовлетворил. Собрал кучку листьев, несколько сухих веток, извлек из сумки кресало, осторожно развел маленький костер, щедро присыпал веселые язычки пламени каким-то порошком… Странно: легкий ветерок то и дело пробегал по поляне, но тоненькая струйка дыма от костерка тянулась вертикально вверх, не колеблясь под порывами воздуха. Что-то негромко приговаривая, Славомир возложил на костер собранные травы, кустарничек. Потом выпрямился, встал над огнем, взяв в руки меч. Рукоятка — на уровне груди, льдистое лезвие касается пляшущих язычков пламени.
— А эммион де легнвиа локтос! Сердена эммион талла! — нараспев протянул ведун и вдруг резко выдохнул: — Торро!..
Из костра ударил столб дыма, но не улетел к вершинам деревьев, а замер, уплотнился, и я увидел, как в нем прорисовывается, становясь все более четкой, фигура человека.
Чертами лица человек этот чем-то напоминал Славомира, но был гораздо старше — седая, тщательно ухоженная борода опускалась на грудь, серебристые пряди волос стекали на плечи.
— Здравствуй, брат, — произнес Славомир.
— Приветствую тебя, — чуть наклонил голову старик. — Что заставило тебя, брат, вызвать меня в неурочный час?
— Знание, — спокойно ответил ведун. — Новое Знание и очень тревожное. Каргона жива. Она встречалась в Ахр-Доруме с призраком Морхольда. И я потерял ее след.
— Воистину, страшное известие принес ты, брат! — Лицо старца омрачилось. — Похоже, Мудрые были правы и проклятая ведьма знает, где укрывается Ужас. Сегодня же вечером я соберу Мудрых и посоветуюсь с ними. Но ждать нельзя…
— Ждать нельзя, — эхом отозвался Славомир.
— Где ты находишься? — спросил старик.
— В двух днях перехода от Эсгарда. Думаю, что правильнее всего идти туда, расспросить людей.
— Эсгард… — Старик пожевал губами. — Вчера один из братьев сообщил, что там тревожно. Полчища волколаков стекаются к городу, брат видел огромную стаю нетопырей — убийц.
— Тем более нужно пробираться в Эсгард, — отреагировал Славомир.
— Ты прав, — согласился старец, — спеши. Я извещу всех братьев, чтобы они торопились тебе на помощь. Быть может, время сжалилось над нами и ты напал на верный след…
Дым стал редеть, но старик обвел глазами поляну и наконец заметил меня. Фигура снова уплотнилась.
— Кто с тобой, брат? — В голосе звучала тревога.
— Человек, — Славомир говорил очень спокойно. — Необычный человек, но я ему верю.
Старик отозвался не сразу.
— Решай сам. Но будь осторожен. Ты уверен, что этот человек пойдет за тобой?
— Он пойдет со мной, — поправил старца Славомир, — пойдет до тех пор, пока сможет выдержать. У него с Ужасом свои счеты.
— Ну что ж, — согласно склонил голову старик, — тебе виднее. Знай, что мы спешим тебе на помощь. Если сможешь, дождись братьев. Нет — действуй сам. И постарайся сохранить Знание. Очень постарайся.
— Спасибо, брат, — произнес Славомир. — Прощай.
— До встречи, брат. До встречи, человек. — Старик пристально посмотрел мне в глаза, и дымная фигура растаяла в прозрачном осеннем воздухе.
Только к вечеру мы выбрались на порядком запущенную дорогу. Весь день Славомир шел по прямой размеренным шагом, словно его вела стрелка компаса. От выбранного направления он отклонялся, лишь когда попадались места вовсе уж непроходимые.
Обменялись мы едва ли десятком слов. Ведун напряженно думал о чем-то своем и меня в свои мысли не посвящал. По сути, я давно уже признал его лидерство, понимая, что в этом мире могу быть только помощником, а решения принимать ему.
Дорога поросла травой, в неглубоких колеях стояла жирная болотная вода. Видно, нечасто здесь проезжали люди.
— Ну вот, — Славомир соизволил наконец-то заговорить: — По этому проселку мы выберемся на тракт, а там и до Эсгарда не так уж далеко. Думаю, логичнее всего вернуться к прежнему распределению ролей: ты — благородный рыцарь, а я — твой верный слуга и оруженосец.
— Хорош рыцарь! — Я скептически оглядел свой перепачканный, во многих местах прорванный костюм.
Славомир улыбнулся.
— Не беда. Рыцарские шпоры и щит, к счастью, сохранились. Коней где-нибудь купим — кое-какие деньги у меня есть.
— У меня тоже.
— Вот и хорошо. А что касается доспехов… Видишь ли, Анжей, чем больше врешь обывателям, тем больше они верят. Например, можно сказать, что во время битвы с огнедышащим драконом нас спасла животворная молитва. Мы уцелели, а все доспехи расплавились и пролились огненным дождем на проклятое чудовище, которое тут же издохло.
Ведун тщательно укрыл под одеждой серебряную цепь, вскользь посоветовав:
— Я бы на твоем месте надел кафтан поверх кольчуги.
Я подчинился, еще раз оглядел себя, махнул рукой:
— А… Ладно, вперед, верный оруженосец, на поиски чаши святого Грааля!
Солнце опускалось на острые вершины деревьев. Потянуло прохладой, белесые полосы тумана то и дело пересекали дорогу. Загорелись звезды, потом и тонкий серпик месяца повис над лесом. Деревья все теснее сжимали свои ряды, вплотную подступали к дороге, грозно нависали над головами.
— Не пора ли и о ночлеге подумать? — спросил я.
— Пора, — согласился Славомир, — скоро будет заброшенный постоялый двор. Какая-никакая, а все крыша над головой.
Запахом жилья пахнуло неожиданно. Приглушенно заржала лошадь, горсть искр рассыпалась над невидимой трубой. Скрипнула дверь, и темноту прорезала полоса света.
