— Мальчики, нет! — попытался заорать он. — Вернитесь к матери! — но получилось что-то похожее на лягушачий хор из пруда. Он и сам себя еле расслышал. Красная Шапка громко рычал, потянув руку к крохам. Валун врезался ему в затылок.
Красная Шапка полетел, вперед, споткнулся о Магнуса и растянулся. Его бомбардировали мелкие камни, а затем трахнуло валуном, как раз, когда он поднялся на четвереньки. Валун угодил ему по спине, снова заставив распластаться.
Магнус и Джефри побежали прикончить его.
Страх нахлынул на Рода, хлестнув его, словно пламя, когда тот поднялся на ноги. Он должен вытащить оттуда своих мальчиков! Он, спотыкаясь, побрел вперед, когда Красная Шапка, сделав могучие усилие, взметнулся, встряхивая со спины камни и встал так, чтобы мальчики срикошетили от его ног. Он мерзко рассмеялся и нагнулся к ним, затем внезапно выпрямился и вскинул руку поймать валун. Он крутанулся, и швырнул его обратно на вершину горы.
Ублюдок! Если он попадет в Гвен или Корделию... В Роде поднялась кипящая ярость, пришедшая, казалось, откуда-то извне. Пламенная ярость к монстру, посмевшему тронуть его ребенка! Он врезал Красной Шапке позади колен, и в плече у него взвыла боль; а затем на спину ему обрушилась небольшая гора. Он смутно расслышал крик Магнуса и попытался поднять голову. Он увидел отца Ала, стоящего на четвереньках и тянущего руку к Красной Шапке, упавшему навзничь поперек Рода. В руке у священника был камень. Он коснулся лба монстра. Красная Шапка взвыл, тело его взметнулось в мучительной боли — и исчезло...
Род уставился, не веря своим глазам.
Свет потускнел, потом последовал ослепительный всплеск ярких звезд, потом опять тьма...
— ...три сломанных ребра. Кровь из носа перестала течь? Потом течет изо рта.
— Ах, отец! Его легкое?..
— Проткнуто? Может...
Звуки растаяли, а потом появились вновь.
— ...Сломано плечо, и ключица. Как... — Поднялся рев, похожий на шум прибоя, а затем растаял. — ...Снова встать на ноги?
— Спина у него сломана?
— Нет, но по-моему, треснул позвонок.
Род почувствовал страшную жалость к тому бедолаге, о котором они говорили. Кто он, гадал Род?
И тут осенило: посмотри, просто открой глаза и взгляни.
Кто это там плакал на заднем плане?
Беда в том, что на обоих веках у него лежал мешок с песком. И боль, эта проклятая боль, пронизывавшая его насквозь! Но он мог это преодолеть, ему доводилось делать вещи и потруднее. Он ведь только что сражался с великаном, не так ли? Полутораметровым великаном...
— Пожалуйста, Магнус, уйми свои слезы, и успокой сестру и брата! Элидор, ты не мог бы помочь с Джефри! Мне надо работать!
Страшная боль опалила ему плечи. Глаза у него раскрылись, и он закричал, словно собачонка, прижженная раскаленным клеймом.
Над ним парило прекрасное лицо, обрамленное пламенными волосами.
— Он очнулся! Муж! Ты слышишь меня?
Разум медленно вернулся. Гвен пыталась починить ему плечо телекинезом.
— Пожалуйста... перестань... больно.
— Это потребует времени, — кивнула она, плотно сжав губы. — Но надо сделать. Ох, Род! Столько ран...
— Ничего не выйдет, их слишком много, и потребуется слишком много времени.
В поле зрения выплыло лицо отца Ала, а лицо Гвен пропало.
— Верховный Чародей! Услышь меня! Пожелай, как никогда не желал раньше! Пожелай изо всех сил, всеми фибрами души, чтобы твое тело снова стало целым, полностью восстановленным, каким было до ранения!
— Желаю, — прохрипел Род. И теперь, когда священник напомнил об этом, он пожелал! О, как он пожелал! Если что-то способно остановить эту муку, пусть оно произойдет! Он неистово пожелал полного здоровья, сильного тела, чтобы раны исчезли и никогда не возвращались!..
И помогавший дух снова очутился тут как тут, войдя в него, пронизав его насквозь, добрый, успокаивающий, исцеляющий, поглощающий боль...
А потом он пропал, а с ним и боль.
Род был потрясен и не верил своим чувствам.
Затем он медленно поднял голову и окинул взглядом свое тело. Оно было покрыто кровью, одежда изорвана в клочья. Но кровь не текла. Он чувствовал себя хорошо. Действительно, он чувствовал себя распрекрасно.
— Э... Гвен...
— Да, муж. — Она была рядом, поддерживая ему рукой голову.
— Просто на всякий пожарный случай, мне лучше не двигаться. Проверь плечо, идет?
Он почувствовал, как ее пальцы ощупывают его — довольно приятное ощущение. Даже более, чем приятное.
— Оно цело, Род, — в голосе ее звучало удивление.
Он с вздохом расслабился, давая голове откинуться назад.
— Хвала небесам! Было и еще чего-нибудь не в порядке?
— Много чего, — признал отец Ал. Дети притихли.
— Проверь все, ладно? Мне бы не хотелось двигаться, боюсь опять начнет болеть.
— Да, муж. — Он почувствовал, как ее пальцы ощупывают ему бок, ключицу, нос, переворачивают его, чтобы проверить спину.
— Ты цел, муж, — удивление сменилось радостью. — О, ты исцелился!
— Ну, тогда давай вернемся к делу. — Он уселся и сгреб ее в объятия. Она уцепилась за него, словно он был скалой в быстрине, рыдая. — Ну, ну, полно, любимая, — прошептал он. — Я теперь в норме. Будь пай-девочкой, не плачь, как только дети уснут, мы найдем сена, и я докажу, что вполне здоров.
Она улыбнулась ему, моргая сквозь слезы.
— Ну, если у меня и были какие-то сомнения, то теперь они исчезли. Ты определенно исцелился.
— Папа! — завизжали три обрадованных голоса, и дети навалились на него гурьбой.
Он только успевал гладить их по головам, обнимая.
— Ну-ну, дети, не беспокойтесь. У папы выдалось скверное время, но теперь он выкарабкался... Гвен, присмотри за Элидором, ладно? Нам нельзя снова его потерять... Да ладно вам, со мной все в порядке!
— Да, — выдохнула Гвен, глаза у нее светились. — Отец Ал вылечил его.
— Нет, он сам себя вылечил, — уточнил священник. — Я лишь сказал ему, что сделать.
Род застыл.
А затем осторожно освободился от детей.
— Вы хотите сказать, что это я сам совершил чудесное исцеление?
— Ну, — развел руками отец Ал. — Мы ведь уже установили, что, то, чего вы пожелаете, происходит...
— Да, установили, — согласился Род. — Вы готовы испробовать свою гипотезу, отец?
— Не-е-е-ет, — поджал губы священник. — Но я готовлюсь к тому...
— Ох уж вы с моим роботом, — вздохнул, поднимаясь на ноги, Род. — Он никогда не обнародует гипотезу, пока та не станет установленным фактом. Я даже не чувствую раздражения кожи от щипков эльфейцев прошлой ночью!
— Интересно, — выдохнул отец Ал. — У вас остались какие-нибудь старые шрамы?
— Гм — это мысль. — Род взглянул на Гвен. — Надо будет нам проверить это сегодня ночью, милая.
