Мудро!
– Двоих поднимет? - опять озабоченно спросил Бригадир, и Арестант опять подтвердил, что - да. Но, чтобы взлететь, пространство нужно на всю систему - в длину вытянуть и минут сколько-то… если дадут.
Бригадир понимал, что не дадут. Перед Амбаром долго не устоишь, наземные кинутся мешать, опять треугольники начнут запускать, а те, как уже видел, смерти не боятся - себя на винт бросят, если надо.
Арестант с винтом закончил, велел железо это мудреное в сторонку отставить - но, чтобы аккуратно, на чистое, попросил его полотнище со шнурами подать - прощупать хочет, все ли там в норме? Бригадир сделал - разгреб место возле стены, подстелил снизу - понюхал, как пахнет, и двигатель понюхал - очень приятный запах. С полотнищем взялся помогать, по смешному сшитом, еще раз поудивлялся скользкому легкому материалу. Надо же, как бабы расстарались! Вот бы такому пустошкинских научить! А то вяжут на спицах - тяжелое, неплотное и рвется…
Инок сказал, чтобы заканчивали болтать и посмотрели свежим глазом. Не нравится - что наружи происходит.
– Машину готовят! - сказал Арестант.
– Что будет?
– Что будет, что будет… Понятно - что будет! Сафари по самой полной! Если машина поднимется хотя бы до козырька - под ее прикрытием будут. Со всех ее этажей начнут стрелять - не высунешься, с крыши сходни сбросят до самого Амбара.
– А с нами?
– Обыкновенно. Кожу снимут на чучело, но только уже с живого. Приз есть приз. Вопросы будут задавать глупые. Некоторые без кожи долго не умирают - есть для этого кое-какие средства. Очень рассердились небесные. Очки теряют. Так что в этот раз вскарабкается. Разновесы только выставят и шипы на колеса…
– Когда?
– Когда управятся. Там на каждое колесо свой командир. Первому - премия, последнему - штрафные. Два раза подряд штрафной - ответишь шкурой.
Совсем как у нас, - подумал Бригадир.
У страха огромные глаза и малюсенький мочевой пузырь. Приходилось часто ходить в дальний угол - опорожняться. Но сейчас Бригадир нагло вышел за двери - на простор и стал прыскать в сторону "Метрополии" - ее телеги на колесах, множества снующих вокруг ее шестерок и всех остальных, надеясь, что его видно и жалея, что струя получается не столь внушительной, как хотелось бы и быстро иссякает. Тщательно стряхнул последние капли, развернулся, ожидая пули между лопаток, даже соблазнительно остановился в проеме изображая собой "мечту стрелка" (от чего Чур запаниковал, переполз на лицо и принялся дергать тащить к себе за волосы и дуть в ноздри). Постоял, но ничего кроме щекотания скользящего по спине пота не ощутил. Еще больше омрачнел. Сильно обиделись! Точно живыми будут брать…
– Может, полетели быстренько отсюда к едреной фене? - спросил Бригадир.
– Да к кому угодно! Как? Не дадут взлететь. Даже разложиться толком не дадут!
– И че теперь?
– Вот если их накрепко с машиной озадачить, под эту суету можно попробовать и взлететь.
– Нет ничего настолько крепкого! - заявил Бригадир. - Я уже все осмотрел.
– Есть! - сказал Инок и показал на божка - глиняного, размером в полбригадира.
И Бригадир понял, что Инок "потек мозгами" со всех этих страстей, а ведь вроде бы был крепкий человек. И еще более в этом укрепился, когда Инок взял гнутое ружье и стал с размаху лупить по идолу и колупать его…
– Йохайды! - с чувством сказал Бригадир.
Сперва показалось желтое, и тут глина стала отваливаться ломтями. Металл! Желтый металл! Бригадир сразу сообразил, что очень дорогой. Надо же так запрятать… Стал соображать, что ему этот новый спрятанный божок напоминает? Очень неприличное, если вдуматься…
– Вот если этой штукой - вот этим закругленным концом - с хорошего размаха стукнуть по той сафарской машине…
– И что будет? - нетерпеливо спросил Бригадир.
– Тому, кто стукнет - уже ничего и никогда. А вот машине… Это смотря куда попасть.
Инок принялся что-то объяснять, а Бригадир слух свой отключил и попытался представить - это что же за ружье такое должно быть, чтобы такой патрон в него пихать. Это от каких людей-великанов?
Про то, что под результат передней частью надо стукнуть, Бригадир не поверил. Почему - передом, когда тут, сразу видно, надо от зада танцевать? Дурному понятно же, что тут первым делом надо по заднику вломить, капсюль пробить, который размером с хорошую кружку во внутрь утопленную - вот же оно донышко от нее торчит! Инок взялся объяснять, что спереди то же самое, что и сзади, и Арестант тут же с ним согласился - сказал, что слышал про такие. И эта штука, наверняка, с той же самой свалки, там иногда подобное откапывают… Надо разогнать и попасть - куда следует - этим острым концом…
Бригадир подумал - сейчас жребий придется тянуть, но Инок посерьезнел ушел в дальний угол и приволок корыто. Сел внутрь примерился. Потом желтую эту штуковину кряхтя поднял, с ней уселся, промеж ног зажав, разом приняв неприличный вид
– Нельзя так! - сказал Бригадир.
В ответ услышал непонятное:
– Ага! Учи плясать скомороха!
Арестант уже к дверям подполз, Инока подозвал взялся ему нашептывать.
– В сам корпус сейчас не попадешь, машина на ходу, он не приспущен. Потому, лучшее - одно из задних колес вышибать, тогда вся вполне может завалиться. Начнет подниматься, до той отметки дойдет, где глину берете, надо съезжать, сперва влево надо скользить, выцеливать - вон на то дерево - там тебя развернет и понесет как раз под нее, если удачно переднее правое минуешь, то снесешь что-нибудь по левому борту, как раз изнутри и получится. Главное попади - куда неважно. Обидно будет, если промеж колес проскочишь…
Инок внимал сосредоточенно.
– Подожди! - снова остановил Бригадир. - Так нельзя!
Показалось, что неправильно. Сколько раз сам на смерть отправлял, тех же Косек, например - едва полностью не вывел их наивную породу. Но они-то либо не знали на что их толкают, либо знали, но при этом шанс оставался. А здесь, когда без всяких шансов, да добровольно? Непонятно за что?
– Действительно, - сказал Арестант: - Так нельзя. Скажи что-нибудь историческое, а мы запомним.
– Вот что, ребятки, я ухожу, а вы смысл найдите, - сказал Инок. - Лады? Обещаете?
– Общий смысл? - серьезно спросил Арестант.
– Общий смысл вы вряд ли потяните. Хотя бы для самих себя. Зачем живете?
И оставил, как обгаженных. Не нашлось что сказать. Взялся усаживаться в свое корыто. Желтого тяжелого болвана из рук принял, пристроил. Помолчали, приличествуя моменту. Только Инок взялся что-то нашептывать. Бригадир прислушался. Инок голосил древнее песнопение:
– Бухнет бомба,
Ухнет мина -
Я на солнышке сижу…
Бригадир знал одного такого, тоже частенько ворожил рифмами. Иногда просили поворожить для всех. Не слишком уж помогало перед дурным делом, но душе было созвучно, словно чувствовал общее настроение. И неврастеников, которые от слов вскипали, можно было сразу же отсеять и перенаправить на самое дурное. Хорошее дело - словесная ворожба…
