из-за возникающей в ней пустоты. Глаза улавливали выцветшие светлые струны, похожие на подсвеченные искристые лучи лазера в чуть задымлённом пространстве…
Ничего иного и нового в поле ходьбы Кап-Тартара Иван не увидел, только недалёкий монолит будущего виднелся, как если бы его отражало искривлённое зеркало.
Конечно, следовало бы осмотреться по-настоящему, обстоятельно, прощупать местную дорогу времени, но последнего у Ивана не было, и он решил оставить освоение Кап-Тартара на потом, начала которого не знал.
Тем временем Сарый и Манелла бросились друг другу в объятия, словно только что не представляли враждующие стороны. Они восторженно произносили череду тавтологических фраз:
– Невероятно! – восклицала временница. – Бесподобно!
– Невозможное случилось! – вторил ей Сарый. – Свершилось!
– Удивительно! Надо же!..
– Никогда бы не поверил…
Затем они разом все, в том числе и Иван, оглянулись назад.
В нескольких шагах от себя Иван увидел за розоватым пологом, отделяющим Кап-Тартар от нормального поля ходьбы, поля ходьбы его мира, возбуждённую толпу ходоков и временниц.
Мужчины, хотя и стояли в вольных позах, но замерли в тревожном ожидании. Зато женщины сбились в тесную кучку, и что-то оживлённо обсуждали. Должно быть, случившееся на их глазах, поскольку рты и губы у них беспрестанно шевелились у всех разом, мелькали руки в энергичной жестикуляции, а их лица были прикованы к стороне, в которой исчез Иван с их предводительницей.
Лишь Ил-Лайда стояла чуть в стороне с приоткрытым ртом не то от удивления, не то от испуга. Бело-жемчужная полоска зубов выделялась на фоне её ярких губ и матового лица.
Для спутников КЕРГИШЕТА там, за границей миров, ничего не просматривалось, потому что Сарый, видя устремлённый взгляд Ивана в одну точку, хрипло спросил:
– Что ты там видишь, Ваня? Наших?
– Да, – односложно ответил Иван.
Здесь, на границе Кап-Тартара, в его Кахке, континуум пространства-времени отличался разительно: ведь сделай он в своём поле ходьбы хотя бы шаг – сопровождавшие его сюда ходоки и временницы сразу же исчезли бы из поля его видимости.
– И как они там? – затеребила его за рукав Манелла.
– Нормально, – буркнул Иван. – А что?
– Не могут они быть нормальными! – решительно не согласилась с ним Манелла. – Видя такое, можно в обморок упасть…
– Да нет там никого в обмороке, – присмотревшись, сказал Иван. – Они, конечно…
– Я бы точно грохнулась, – перебила его временница.
– Ты-то?.. В обморок? – скрипуче рассмеялся Сарый и шмыгнул для пущей важности носом. – Да вы все…
– Они там, конечно, выглядят странновато, – продолжил свои наблюдения Иван, не дав Учителю подпустить ещё какую-нибудь шпильку Манелле, – но как будто у них всё в порядке.
– Странновато? – переспросила временница.
– Ну… Растерянными выглядят. А вот Ил-Лайда…
– О! – обрадовано воскликнула Манелла и тут же поинтересовалась: – Ты обратил на неё внимание? О, Ваня! – не ожидая его ответа, зачастила она: – Если бы ты был хотя бы лет на двести старше, я тогда бы… Но… – Она плавно повела рукой и головой. – Никогда ни одному из вас, мужчин, не говорила, а тебе скажу, – и заговорила, почти слово в слово повторяя Сарыя: – Обрати на неё внимание. Сегодня она одна. Совсем одна. И она так заждалась своего…
– Ещё одна закаркала, – недовольно встрял Сарый. – Не слушай ты её, Ваня. Её послушать…
– А-а, тебе уже советовали. Кто? Симон?
– Кто же ещё? – за Ивана ответил Сарый.
Иван с полным недоумением посмотрел на Учителя, ведь это он только что настоятельно советовал ему присмотреться к Ил-Лайде, а не Симон, который явно был настроен против ухаживания за девушкой. Но у Сарыя, по-видимому, был свой резон говорить так о Симоне в присутствие временницы. Должно быть, он выставлял его в выгодном, в глазах Манеллы, свете. И, наверное, был не далёк от истины в такой своей грубой уловке.
– Естественно, – покровительственно сказала временница. – Он понимает в этом толк, не то, что ты.
Иван фыркнул.
Надо же такому случиться!
Наговорили ему об этом Кап-Тартаре бочку арестантов. То испуг, то тайну какую-то неимоверную при этом изображали. А всё одно. Пришли вот сюда необычным для себя способом, в это необычное место, а разговоры у них остались такими же… базарными какими-то. Друг другу ни в чём уступать не хотят и пяди. И это – люди, которых всего ничего в общей массе человечества и которые могут ходить во времени, чего лишены миллиарды…
Всё-таки человек, если он не лишён, конечно, человеческих, то есть нормальных качеств, всегда в первую очередь остаётся именно человеком, – философски подумал Иван, – а уже потом в нём проявляются врождённые данные, таланты или когда появляется успех на каком-либо поприще. Так и ходоки во времени…»
– Вы тут поговорите по душам, а я – за остальными.
Спустя всего несколько секунд (в реальном мире, может быть, пролетели века, кто знает?), он оказался перед ходоками.
Предупреждая вопросы, тут же объявил:
– Всё в порядке. Ещё двое со мной. Симон?
Симон переступил на узкой неровной площадке крутого склона горы, каким ему представлялся барьер перед Кап-Тартаром, и сказал:
– Я пойду последним. Бери вон Салехана и кого-нибудь из временниц.
Салехана Иван не знал до сегодняшней встречи, поэтому не смог сразу определить, к кому следует обратиться. Но тот, низкорослый здоровяк с широкой, губастой и улыбчивой физиономией, сам ухватился за предплечье Ивана мёртвой хваткой, будто утопающий за спасательный конец каната. Зато временница, которую Иван решил взять с собой для перехода, неожиданно стала вырываться из-под его руки. Пришлось прижать её посильнее. Она тонко заголосила от страха и боли, но Иван уже был на той стороне пограничья.
Женщины бросились навстречу друг другу с криком радости, заахали, запричитали:
– Ах, Манелла!
– Ах, Низанна!
– Ах, КЕРГИШЕТ!
– Ах, Ваня!..
Мужчины же обменялись жарким рукопожатием, словно не виделись вечность.
– Манелла, пойдёмте со мной, – позвал Иван. – Ваши временницы мне не доверяют. Сопротивляются, будто я хочу их украсть и съесть.
И получил ответ:
– Правильно делают!
Иван возмутился.
– Вы хотите, чтобы я их там оставил? – и добавил про себя то, что недавно обронила Манелла: – «Баба с возу – кобыле легче».
– Что ты, что ты! – Манелла повисла на Иване. – Им это будет полезно. На таком мужчине… с таким как ты, Ваня, пройти в Кап-Тартар!.. Да разве женщина устоит перед таким случаем?
– Ты её поменьше слушай! – успел сказать вслед Сарый, а сам улыбался во весь рот.
Иван только отмахнулся: там столько ещё народу, а они тут заняты своими непонятными заботами.
Зато Манелла мстительно и возвышенно проворковала:
– Тебе такие сантименты невдомёк, как и любому из вас… Это не о тебе, Ваня.
– Да ну вас. Надоели!..
Возвращение Манеллы походило на хорошо продуманное шоу, где самая важная роль отводилась Ивану.
– Это чудо! – завопила она, как только оказалась в кругу своих товарок. – Это поистине КЕРГИШЕТ! О, сёстры во времени, это настоящий КЕРГИШЕТ! Это истинный КЕРГИШЕТ! Ва-ня-я…
«Она ещё осанну петь начнёт», – поморщился Иван, хотя её слова пролились подобно лечебному бальзаму на открытые раны: наконец-то среди ходоков его начинают признавать и выделять не просто как
