Доблестный беспомощно кивнул.
Будучи страстным любовником, он вновь сделал попытку добраться до соблазнительной Выпуклости ее груди, но Миоцен перехватила его руку, опустила вниз и, сжимая пальцы, посмотрела прямо в теплые и нежные серо-стальные глаза.
Она восстановила его из сохранившихся остатков мозга, никогда не позволяя забывать, по чьей милости он продолжает свое существование. Но даже после столетий близости и жизни в ее частном доме, окруженный роскошью и всеми исследовательскими игрушками, которые только мог предоставить Медулла оссиум - не говоря уже о ее собственном теле, - маленький человечек продолжал удивлять ее. И поэтому она могла верить ему лишь на слово. Она так и не узнала его окончательно, а теперь, в такой момент, рисковать было невозможно.
- Дорогой, - нежно протянула она.
- Я не хотел бы потерять тебя, дорогая, - признался он в ответ.
- Но если ты не сделаешь этого для меня сейчас, то, скорее всего, потеряешь, - тихо и мстительно пообещала Миоцен. - Я не хочу видеть тебя смешанным с дерьмом. А в противном случае так и будет.
Он вздрогнул.
И снова хотел сказать «дорогая».
Но машина уже сбавила скорость, и массивная дверь готова была открыться.
- Вот оно! - громко сказала Миоцен себе и любимому. Наконец-то.
Как и было приказано, Уошен осталась ждать.
Дверь открылась, и она сразу же заглянула в кабину, холодными глазами уставившись на незнакомца, а насмешливый голос тем временем обратился к пришедшей едва ли не помимо ее воли:
- Вы сошли с ума, мадам? Вы что, действительно думаете, что это будет работать? - А в следующий момент сама же ответила на свой вопрос. - Нет, вы не сошли с ума. И вы действительно думаете, что это будет работать.
- Я узнаю твое остроумие даже через сто поколений, Уошен, - заметила Миоцен и вышла из машины.
Вице-премьер никогда не посещала этот контрольный пост, но он оказался именно таким, каким ей представляли его голографические изображения, с теми же сверкающими инструментами и полным отсутствием людей. Многие из находившихся здесь систем едва ли даже были опробованы. Да и куда было торопиться, если впереди ожидали еще целых три столетия?
- Вам понадоблюсь я, чтобы осмотреть все это, - заметила Уошен и неожиданно в упор уставилась на Доблестного. - Я не знаю вас.
- Вы ей не понадобитесь, и меня вы не знаете, - ответил маленький человечек и присвистнул.
Миоцен посмотрела прямо в лицо своему капитану и произнесла именно так, как много раз воображала себе:
- За всем будет наблюдать мой ассистент. Он полностью разбирается в этом оборудовании.
Уошен едва смогла удержать нервный тик.
- Но здесь нужно быть чрезвычайно аккуратным. Ведь то, о чем мы говорим, стреляет весьма приличными снарядами. Разве я не права?
- Ты всегда права, дорогая. Короткий кивок.
- И если вы ударите по старому мосту, то у вас останется еще достаточно времени и расстояния, чтобы остановить инерцию; Так?
- Резкая остановка. Это будет.
- Но какими бы слабыми и тонкими ни были поля… А этот маленький уродец предназначен для вашей защиты?
- Предназначен, - спокойно ответила Миоцен. Доблестный громко задышал, выражая сомнение. Уошен лично осмотрела машину, потрогала наружную
обшивку, погладила странные уродливые трубки.
- Ааслин предлагала что-то вроде этого, - вспомнила она. - Когда-то очень давно. Но когда она высказалась, вы ответили «нет». Вы еще сказали, что это будет слишком уродливо и слишком ограниченно, не говоря уже о технических трудностях, и приказали нам тогда направить наши усилия на более плодотворную почву.
- Да, я говорила так. Говорила.
- Что ж… Тогда удачи, - только и осталось сказать Уошен и улыбнуться.
В ответ Миоцен позволила себе усмехнуться.
- Удачи нам обеим, ты имеешь в виду. Внутри, как ты видишь, два места.
Уошен была храброй женщиной, но не бесстрашной идиоткой. И ей пришлось очень сильно подумать и даже на мгновение задержать дыхание, прежде чем спросить:
- Я? Но почему?
- Потому что я уважаю тебя, - честно и без насмешки ответила Миоцен. Темные глаза стали совсем черными. - А еще потому, что приказываю тебе сопровождать меня. Прямо сейчас.
Уошен осторожно вздохнула, раз и другой.
- Полагаю, что все это не шутка.
- И нужна мне ты не для шуток. Это заявление смутило всех.
Чтобы нарушить повисшую тишину, Миоцен обернулась к Доблестному, приказав ему начать подготовку операции.
- Как только мы будем на борту, - тихо проговорила она.
Доблестный готов был закричать.
Она не оставляла ему никакой надежды. Неохотно склонясь, Миоцен снова влезла в машину и уже не в первый раз подумала, как она все-таки напоминает Великий Корабль - толстое прочное тело со спрятанной внутри полой сферой.
- Ну же, дорогая, - позвала она Уошен.
Та явно обдумывала каждый свой шаг, да и вообще все происходящее. Она насухо вытерла сильные руки о форму и, храня на лице выражение упорства, грациозно согнулась, протиснулась в люк, осмотрела парные сиденья и серые титановые рельсы. Спинки у сидений были откинуты, чтобы смягчить ускорение. И, словно затем, чтобы оценить технологию, Уошен тронула сначала простую контрольную панель, а потом внутреннюю обшивку. Рука невольно отдернулась.
- Холодно, - прошептала она.
- Суперохлаждение, - подтвердила Миоцен и сама тронула щиток. Люк закрылся. - Доблестный, - позвала она изнутри. - Я верю тебе.
Человечек отчаянно закричал.
Закрытый люк загерметизировался, и обе женщины уселись бок о бок.
- Вы верите ему и уважаете меня, - пробормотала Уошен, накинув страховочные ремни и засмеявшись. - Значит, Вера и Уважение. И это от вас. В кои-то веки.
Миоцен не повернула головы, занимаясь приборами.
- Ты одарена больше меня, Уошен. Ты умеешь говорить с внуками и с другими капитанами… И это прекрасное качество, которое дает тебе колоссальное преимущество…
- Почему же это преимущество? - вынуждена была поинтересоваться Уошен.
- Я могла бы испытать Корабль в одиночку, - призналась Миоцен.- Но если случится самое худшее - если все наверху пусто и мертво - тогда ты, Уошен… тогда ты будешь лучшим кандидатом, чтобы принести вниз эту печальную весть…
И вот наступила кульминация более чем четырехтысячелетнего труда - два капитана были готовы оторваться от Медуллы. Уошен, привязанная страховочными ремнями к примитивному креслу, прекрасно понимала, что делать ей здесь нечего, кроме того как просто сидеть, ждать и надеяться на лучшее, но все же испытывала волнение и гордость.
Отдавая приказания сухим ломким голосом, Миоцен готовила корабль к запуску.
