«До выхода из канала — одна минута», — буднично сообщил компьютер.
У Олега по спине побежали мурашки. «Да что же это делается, — подумал он, зябко передёрнув плечами. — Нервы никуда не годятся, так недолго и какую-нибудь фобию подхватить».
«Внимание! Выход!»
Навалилась перегрузка. Корабль мелко затрясся. Индикаторы вновь «сошли с ума». По их показаниям, «Счастливчик» то подвергался воздействию давлений и температур, бушующих в недрах Солнца, то оказывался в глубоком вакууме, а то и вовсе одновременно и там и там. В общем, обычная для завершения прыжка свистопляска. Переходные процессы, мать их. Сейчас… сейчас всё устаканится и аппаратура отразит реальные параметры внешней среды. Потом включится обзорный экран, и можно будет либо облегчённо вздохнуть, либо с перепугу бежать облегчаться в другом месте…
Звездолёт ещё пару раз вздрогнул и успокоился. Перегрузка отпустила. Всё! Олег сфокусировал зрение на мониторе. Ничего! По отображаемым на нём данным вокруг «Счастливчика» ничего не было. Ни света звёзд, ни магнитных и гравитационных полей, ни жёстких излучений, ни космической пыли… Олег выругался. Система контроля явно дала сбой. Ладно, сейчас посмотрим. Засветился обзорный экран, вернее зачернел полным отсутствием света. Камеры внешнего наблюдения не фиксировали никаких материальных объектов в диапазоне от инфракрасных до ультрафиолетовых лучей.
Корабль находился в абсолютном вакууме или вообще выпал из реального мира…
Антон копошился за пультом, подключал резервные блоки, запускал тестирующие программы. Бортовой компьютер на все ухищрения выдавал один и тот же ответ: «ОК». Типа всё о’кей: датчики, анализаторы, видеокамеры, каналы связи, системы отображения, — всё «ОК». Только за бортом ничего нет. Вселенная исчезла. Звёзды, галактики, туманности, квазары, пульсары, чёрные дыры — всё разом провалилось в преисподнюю…
— Идиотизм! — процедил Антон, откидываясь на спинку кресла. — Пусто…
Он посмотрел на Олега. Тот сидел, подперев кулаком подбородок, и из-под нахмуренных бровей неприязненно разглядывал технический монитор.
— Может, полетаем туда-сюда, — предложил Дэвид.
Олег хотел нагрубить, но сдержался. «Хорошо хоть Сьюзен помалкивает, — подумал он. — Надо было всё-таки отправить их по каютам…»
— Куда «туда» и куда «сюда»? — раздраженно поинтересовался Антон. — И кто сказал, что мы стоим на месте, а не двигаемся равномерно и прямолинейно с охренительной скоростью? Ориентиров-то нет!
— Да всё равно «куда»! — повысил голос Форестер. — Давайте выбросим маяк, он и будет нашим ориентиром. Разгонимся относительно него и попробуем прыгнуть…
— Ерунда, — махнул рукой Антон. — Программа прыжка не запустится без привязки к визуальным координатам.
— А ты включи эмуляцию — наверняка есть режим!
— Что-то ты слишком много знаешь для обыкновенного строителя… — заметил Антон.
Форестер промолчал.
— И вообще, помнится перед бегством с чужого корабля ты хотел поведать нам нечто важное, или мне показалось?
— Показалось… — подтвердил Дэвид.
— Жаль, — вздохнул Антон, — занимательная история из жизни строителей была бы сейчас очень кстати…
Дэвид проигнорировал издёвку.
— Антон! — позвал Олег.
— Слушаю, командир…
— Готовь радиобуй.
— Авантюра! Как можно прыгать из одной неизвестности в другую?!
— Есть иные предложения? — Олег вопросительно уставился на своего второго пилота.
— Подождать!
— Чего?
— Э-э… со временем что-то же должно проясниться…
— Сколько будем ждать? Неделю, месяц?
— Я против! — встряла в разговор Сьюзен. — Давайте прыгать немедленно! Лично у меня нет времени прохлаждаться…
— Ну, если женщина просит… — Антон отвернулся к пульту. — Опаньки! — Раздался его восторженный возглас. — В окружающем пространстве обнаружены молекулы какого-то вещества. Щас проанализирую. — Пальцы шустро забегали по клавишам.
Все затаили дыхание, глядя ему в спину. Будто почувствовав это, Антон прикрыл череп ладонью левой руки, а спустя минуту туда же легла и правая. Сёмин переплёл пальцы на затылке и застыл, как кролик перед удавом.
— Что там?! — не выдержал Олег.
Антон, не отрывая рук от головы, словно опасаясь за её целостность, повернул к нему свою вытянувшуюся физиономию и растерянно сказал:
— Это молекулы из обшивки нашего корабля. По-моему, мы испаряемся! Или диффундируем… — он нервно хихикнул. — Причём довольно быстро!
— Пиз…ц подкрался незаметно, — охарактеризовал ситуацию Олег.
— Отстреливаю радиобуй, — сообщил Антон.
— Давай!
— Пошёл… — Антон постучал пальцем по сенсору настройки. Противный писк наполнил рубку.
— Есть контакт! — Сёмин отключил зуммер.
На экране радара был отчётливо виден медленно удаляющийся от корабля маячок.
— Компенсаторы, — скомандовал Олег. — Готовность…
— Стой!
— Чего ещё? — Олег отпустил регулятор хода.
— Радар!
Коваленко глянул на монитор. Радиобуй исчез…
— Готовность! — ожесточённо повторил Олег. — Пойдём по расчётной! — Он плавно перевёл регулятор в среднее положение. Если бы не появившаяся перегрузка, можно было бы подумать, что вообще ничего не произошло. Однако «Счастливчик», ежесекундно набирая скорость, несся неизвестно где и непонятно куда. Слепые экраны изрядно действовали на нервы. Теперь оставалось только ждать… почти сутки до того момента, когда корабль достигнет скорости, теоретически достаточной для прыжка.
От обиды на судьбу, страха и собственного бессилия хотелось выть. В подобной ситуации людям обычно свойственна излишняя болтливость. Желание подбодрить товарищей по несчастью, а главное — самого себя, заставляет выдвигать какие-то версии, придумывать бездоказательные теории и бредовые объяснения случившегося. Впрочем, бывают и исключения. В течение трёх часов с момента начала разгона в рубке не было произнесено ни единого слова. На долю экипажа и пассажиров «Счастливчика» за последние дни выпало столько всего, что лучшим вариантом для сохранения психического равновесия, конечно, был здоровый сон. Но уснуть, понятное дело, никто не смог. Все сидели в каком-то тупом оцепенении, словно действительно готовились к тому, чтобы бесследно раствориться, исчезнуть в абсолютной пустоте вечности.
Лишь когда на обзорном экране замаячили едва различимые блики, люди смогли очнуться, усилием воли вытащив собственное сознание из трясины смертельного безразличия. Первым изменения в окружающей среде заметил Сёмин.
— Во блин!!! — сказал он. Замечание получилось не очень содержательным, но достаточно эмоциональным для того, чтобы привлечь внимание остальных.
