— Неужели там, в этой пещере сокровища? — Диана показала рукой на вход внутрь пирамиды.
— Да что там ваши фуфлыжные сокровища!.. — отозвался на это глубоко задумавшийся сейчас Платон. — Вот достанем рукописи древних исполинов — это гораздо важнее. Неизвестные человечеству знания другой цивилизации — вот что важно, это рулёж обоснованный. А про нас, может быть, когда-нибудь скажут, что мы само время укротили. Укротителями времени назовут. Если только мы добрались до них, рукописей, что пока неизвестно.
— Рукописей марсианских месоиндейцев? — спросила Диана. — Кодексов?
— Нет, это не кодексы, — ответил Платон. — Кодексы — совсем другое… А я уже собрался тебе зачет ставить. Зачетка твоя и сейчас у меня, все время с собой ношу.
Отвлекшись, Платон по въевшийся привычке археолога рассматривал крупный, по-местному рыхлый валун — не то разрушившуюся полностью скульптуру, не то просто камень. Он показался похожим на сидящую пузатую самку гориллы. Посмотрев вокруг, Платон нашел рядом и детеныша — камень поменьше.
Вход в пирамиду стал ближе и больше. Внезапно, и это было совсем невероятно, кто-то мелькнул там.
Платон остановился, напряженно вглядываясь в черную дыру, вход в пирамиду, похожую на разинутую пасть. И уже совсем неожиданно там блеснул огонь, громыхнул выстрел.
Массивная пуля ударилась о голову каменной гориллы рядом с Платоном. Хрупкий, пористый, как шлак, камень разлетелся. Осколки ударились о шлем, о скафандр, больно ощутимые даже сквозь него.
Загребая песок, будто черепаха, Платон пополз за камень.
— Поберегись! Противники, — где-то крикнул Титаныч.
— Кто? — послышался удивленный голос Дианы.
Выстрелы гремели все чаще. Становилось понятно, что стреляет уже не один, а несколько человек и из самого разного оружия.
Платон увидел, как пуля ударила в старый потемневший корпус робота. Титаныч схватился за грудь и, по-человечески охнув, упал. Платон кинулся к нему.
— Видать, пропадаю, Платонушко! Имущество, инструмент мой, запчасти, передай этому… Восемнадцатому. Он, вроде, парень ничего. А ты прости! Простим друг другу. Дениску… — Старый робот умолк.
Платон бессмысленно стоял перед ним на коленях. И неожиданно увидел, как один погасший глаз Титаныча опять загорелся. Показалось даже, что в похожем на фару древнем оптическом приборе светится хитрое любопытство.
— Окончательно испортили корпус мой, — озабоченно добавил Титаныч. — Где теперь такой возьмешь. Чистый титан. Сейчас такие не делают.
— Тьфу ты, старый дурак! — Платон даже плюнул внутри шлема, машинально.
— Да нет, точно, — продолжал Титаныч. — Сто лет, небось, не выпускают.
— Нашел время играть! — возмущался Платон. — Повредила ему лишняя дырка, можно подумать. Мозги, главное, уцелели. Хотя, они, похоже, давно неисправны. Лежи, не поднимайся!
Укрываясь за валуном, Диана стреляла по непонятным врагам из револьвера. Высунувшись из-за ближайшего грибного бога, Платон изо всех сил прижал к плечу дубовый приклад штуцера и выстрелил. В сумерках марсианского дня полыхнуло длинное — метра полтора — малиновое пламя. Несмотря на ослабленный заряд, здесь, при слабом марсианском тяготении, отдача едва не опрокинула Платона.
В ответ неожиданно ударили из пулемета. Из черной дыры в пирамиде било пламя. Выстрелы уже не были слышны, только трещало в наушниках. Видно было, как часто, густо летят пули, и разлетается от них хрупкий камень. Охотники за сокровищами отползали, прячась за скалы. Кто-то упорно добивался, чтобы они погибли, и этот кто-то скоро явно достигнет своего.
"Вот и кончились все приключения, — пробормотал Платон. — Конец. Решили, будто в этом мире злые и жадные не могут побеждать".
— Конечно, не могут, — услышала его Диана. Сейчас она руками в негнущихся перчатках с мучительным напряжением пыталась перезарядить свой револьвер.
Все стало предельно серьезным. Шутки кончились…
"Нет, не кончились"! — Вдалеке что-то блеснуло.
К ним двигалось облако пыли с чем-то металлическим внутри. Невероятно, но это приближалась какая-то конница. Сверкающие латы серебристо блестели при невидимом марсианском солнце. Какие-то рыцари на каких-то наглухо закованных в металл животных скакали по красной пустыне. Выстрелы из пирамиды смолкли.
"Марсиане? — Может, он сошел с ума и сейчас напряженно глядит внутрь какой-то своей виртуальной реальности. — Вот как это, оказывается, бывает", — подумал Платон.
Но Диана вдруг вскочила на ноги и закричала что-то ликующее. Платон уже видел, что это верблюды в причудливых скафандрах, а на них, в скафандрах обычных, человеческих, всадники. Верблюжья конница!
— Ура! Наши! — Диана размахивала револьвером, забыв про врагов, засевших у входа в пирамиду.
В ту сторону уже потянулись шипящие лучи бластеров и светящиеся пунктиры трассирующих пуль. От камней пирамиды Солнца летели искры. Внутри уже горело непонятно что.
Конница приблизилась. Один всадник соскочил с верблюда, бросил тяжелый бластер и теперь двигался к ним, охотникам за сокровищами. Сейчас, несмотря на космические латы, становилось понятно, кто это. Голова — пивной котел, коротенькие ножки. Конечно, Конг!
Из пирамиды муравьиной цепочкой с поднятыми руками выбегали фигурки в оранжевых рабочих скафандрах. Еще трое, вышедшие из пирамиды первыми, в скафандрах самых современных и совсем новых, уже стояли в стороне. Верблюды, падая сначала на колени, на передние ноги, ложились в песок. Сейчас было заметно, как тяжело им в этих их замысловатых доспехах. В воздухе еще висела пыль, незнакомая, марсианская.
Конг и Ахилл пытались обняться. Из-за их скафандров это не удавалось — казалось, что они борются, с раскинутыми руками неуклюже стукаясь друг о друга.
— Дошел, дошел! — радовалась Диана.
— Мне слишком много шагать не пришлось, — стал рассказывать Конг. — Там, на дороге меня подобрали, вездеходы с рудой шли. Не помню, через сколько дней. Я там, на этой дороге сидел, вернее, лежал, — признался Конг и как будто смутился, устыдился своей слабости.
Они все подошли к трем пленникам, которых уже окружили спешившиеся всадники с базы РЗМ.
— На тех не обращайте внимания, — Один из всадников махнул рукой в сторону скучившихся оранжевых фигур. — Это горняки из Марсограда. Они не при делах, в темную их наняли.
— Это не мы стреляли, — издалека донесся голос одного услышавшего их горняка.
Трое обезвреженных врагов непроницаемо глядели сквозь матовые шлемы.
— Вот теперь по обычаю встречаете. Пулей! — Ахилл остановился перед ними. — У нас, вроде, такое стало традицией.
