– Какие удивительные люди, – думал он. Один чуть не погиб, пытаясь помочь людям, другую похитили, узнав, что она подарила человечеству бессмертие. Что же остается – тихо сидеть в своем углу? Принимать все, как данность? Смириться и ждать? Но если твоя жизнь бесконечна, тогда остается ждать вечно и смиряться вечно, преклоняя колени свои, желания, волю свою, всю бесконечную жизнь и сидеть, забившись в угол? Стоило ли оно того? Нужны ли эти столетия, когда все предопределено и ничего уже не изменишь, и не поднять головы…
Иногда Валери казалось, что не миллионы лет отделяют ее от друзей, от острова, от далекого океана. А где-то сейчас, где-то рядом в это самое мгновение они живут, разговаривают и думают о ней. И время уже не казалось ей временем, а каким-то расстоянием, которое и отделяло ее от них. И сейчас, в такие мгновения, когда она оставалась совсем одна, думала, что все эти люди где-то рядом, она даже видела их: и Леонида, и Генри, и остальных. И чем тяжелее ей было, тем ближе становились они. Она бредила, и эти расстояния сливались воедино, в одно небольшое пространство, где теперь помещались все они и снова были вместе. Ей ввели еще одну вакцину, ту самую, и теперь она умирала. А сколько ей еще оставалось, не знал никто…
Генри ежедневно получал сводки новостей из будущего людей. Он внимательно следил и за началом фотонного века, и за выздоровлением человечества. Люди осваивали новые уголки планеты, заселяя далекие, недоступные ранее места. Ледники и пустыни, непроходимые горы и леса теперь становились обжитыми оазисами, где зарождалась жизнь, появлялись города и селенья, где теперь горела лампочка фотона, и не нужны были никакие клиники, потому что сильное и здоровое поколение продолжало новую, бесконечную жизнь. Эти люди перестали интересоваться военными новостями и победами на фронтах в горячих точках планеты. Да и мест таких не осталось. Наемные солдаты, которые раньше отдавали свои жизни за деньги, теперь разрывали контракты, покидая места, где раньше звучали взрывы снарядов и бомб. Где только – разрушение и смерть. Они не хотели больше рисковать жизнями, когда появилась возможность – просто жить. Преступность сократилась во много раз. Раньше короткая и тяжелая жизнь не давала никаких перспектив, и выбраться из своей норы честным путем не было ни сил, ни возможности. И тогда появлялась предательская мысль – хотя бы на мгновение, но почувствовать себя "человеком", купив на украденное кусочек этой жизни. Но теперь, когда не хватало рук и умных голов, и только времени было достаточно для того, чтобы добиться всего – стоило ли ломать свои жизни? Старый Ричард был прав. Не нужно бояться нести людям благо, им просто нужно дать для этой жизни все, и тогда они будут жить. Жить на этом острове, и там, "наверху" тоже.
Но случилось то, что не должно было произойти. Произошло то, что никто не ждал. И теперь это не укладывалось в голове Генри, его помощников и стратегов, и даже его деда. До того дня, который ушел в небытие, который растворился в вечности и канул в неизвестность, оставалось всего две недели. Генри был спокоен, но все-таки напоследок решил снова проверить этот период времени. И когда его люди отправились в это скорое будущее – вернулись они с новостью, которая потрясла всех. Картина ужасала подробностями. Миллиарды людей, теперь уже пораженные страшными болезнями, возвращали Генри к действительности, которая неотвратимо приводила к концу.
– Что этим людям нужно, чего им не хватает? Неужели жалкие единицы способны уничтожить человечество и повести всех за собой туда, к последней черте? Но как избавиться от этих изгоев? Как преодолеть ту раковую опухоль, которая появляется на теле человеческой расы маленьким пятнышком, а затем пожирает весь организм, и спасенья от нее уже нет. Неужели естественно – убивать и быть убитым? Не рожать детей, не писать картины, не строить города или лететь к далеким звездам, а просто нажимать на курок. Почему эти люди существовали всегда, а остальные, несоизмеримое большинство, тупо следовали за ними покорным стадом, превращаясь в тех самых динозавров, поедая друг друга? Какой же выход, и есть ли он?
Теперь молчали его советники, ломал голову мудрый дед, теряясь в решении этого парадокса, молчал писатель, и не мог вымолвить ни слова человек, создавший фотонный двигатель. Не было рядом Валери. Теперь было понятно – зачем она понадобилась кому-то. Ее гениальное изобретение использовали как прививку чуме и "испанке", уничтожившей столетие назад миллионы жизней. Использовали и придали им такую силу, которую победить было нельзя. И если люди теперь не шли следом за ними, изгоями, то на смену боевикам и солдатам теперь выступали армии бактерий, несущие штаммы смертельных болезней. Вудли тоже молчал. Генри отпустил его туда на Большую Землю искать Валери. Тот просил его об этой командировке, и Генри отказать ему не мог. Да и что теперь можно было изменить методами старого проверенного агента Вудли? Ничего!
После праздника, после того сумасшествия, которое творилось здесь всего две недели назад, остров опустел. Все кинулись туда, "наверх", в свои дома и жизни, чтобы начинать все заново или продолжать такую невероятную, длинную жизнь. Остров стал милым курортом, куда можно было заплыть при случае и провести уикенд. А сейчас Генри снова стоял на берегу и смотрел на вереницу кораблей и яхт, которые возникали из воронки времени и гигантской эскадрой подплывали к пирсу. Это был исход. Они шли не на праздник или встречу, а плыли сюда навсегда в их новую жизнь, во время, где еще не родилась цивилизация, погубившая себя. Они увозили все, что могли забрать из своих прежних жизней, и поэтому страшно было смотреть на шествие красивых кораблей и яхт, отливающих спокойным вечерним блеском солнечных лучей в океане прошлого…
Тысячи людей сходили на берег, заполняя пространство спасительного островка. Тысячи доверяли свои жизни этому далекому прошлому, потому что настоящего у них уже не было. Это были лучшие из лучших – небольшая часть населения целой планеты, которая их изгнала. И все их таланты и достоинства не смогли предотвратить того, что уничтожило их жизни. И жизни тех, которым уже помочь было невозможно ничем. Это был исход…
Снова в амфитеатре летнего театра собирались люди. Теперь повод был совсем не радостным, и все настороженно молчали, глядя друг на друга. Генри начал эту встречу с рассказа о том, как они несколько лет пытались предотвратить катастрофу. Он говорил обо всех событиях и фактах, не скрывая ничего. Здесь, на острове, не было секретов от его граждан и гостей. И если человек попадал сюда, он становился частью большого сообщества, где имел право на все – на свое слово и мнение, на жизнь, на работу и отдых, праздники и безделье… На любовь… Его идеи выслушивали, и если большинство соглашалось, значит, такое решение принималось. И только одно мешало этим людям здесь, на этой свободной земле – многие, по инерции, принесли из той прошлой жизни только свое молчание. А сейчас, как никогда, нужно было слово каждого из этих достойных людей. Но после рассказа Генри добавить было нечего, все молчали, и это пугало… Действительно, добавить было нечего…
