- Так-так-так, - грустно сказал я. - И вы туда же.
- Нельзя было допустить, чтобы с тобой что-то случилось.
Было хорошо видно, как я выталкиваю бутыль с самогоном, как волочу тело поверженного врага, было хорошо слышно, как тот бредит: "Камо, шуви камо", как болезненно бормочет: "Сиу тан", истекая кровью у меня на руках. Криминальная мелодрама...
- Если бы дело зашло далеко, тебя бы вытащили, - последовал комментарий.
Удивительно, но столь нахальное вторжение в мою частную жизнь на этот раз почти не задело меня. Я себя не узнавал.
- У вас есть специалисты по индейским культурам? - спокойно спросил я. - Что это за язык?
- "Шуви камо" можно перевести, как "восемь тысяч благодарностей", сказала эрудированная толстушка. - "Сиу тан" переводится как "не понимаю". Один из языков группы майя. Специалисты у нас есть, Максюша, у нас все есть, а теперь есть и будущее...
"Теперь есть и будущее". Загадочно, но красиво. Разговор складывался, хотя из нее была такая же Инна Балинская, как из пепельницы сахарница - в том смысле, что меня-то, в отличие от Эдгара с его свитой, не могли обмануть ее румяные щеки с ямочками и якобы небрежный русский говор. Однако пригвождать и разоблачать не пришло еще время. Голосом светского льва я справился, взаправдашний ли у нее муж. О да, наставительно сказала она, при всем старании не найти более крепкого прикрытия, чем муж-начальник, особенно если брачные узы скреплены документально. И что же подвигло почтенного главу земельного Совета оказать агентуре такую услугу? Уж не личная ли просьба Эммы? Все может быть (она погрозила мне пальцем). А зачем замужней даме понадобилось приходить в номер к спящему мужчине, да еще ночью? Я тебя разочаровала, огорчилась она, знаем, знаем, ты любишь молоденьких и худеньких, но ведь это, собственно, был мой номер. За обстановкой следила строгая старушка-мама, и когда стало ясно, что убежище писателя Жилова неизбежно и скоро найдут (отель трясли - с подвала до крыши), дочь поспешила на подмогу. Слава Богу, успела вовремя. Сыграла роль, как смогла... Кстати, как зовут нашу потрясающую маму, поинтересовался я мимоходом - ну просто чтоб в следующий раз быть с пожилой женщиной повежливее. Мама тебе сама представится, развеселилась госпожа Балинская, а мою девичью фамилию узнаешь, когда отобьешь меня у мужа. Помечтать полезно, согласился я, особенно после того, как прошел по краешку пропасти. Как же вы все, такие предусмотрительные и осторожные, не боялись, что ваше сокровище будет захвачено?! Очень боялись, сникла пассажирка. К счастью, Буквами, соединившимися в Слово, не так просто завладеть, их можно взять только вместе с автором...
- С кем? - переспросил я.
- С автором, - повторила она. - С тобой.
- Ух ты, - сказал я. - Со мной?
- А тебя им не взять, - уверенно сказала она.
- А что же ваш Покойник? - напомнил я. - Он больше не "автор"?
- Может быть он исписался? - задумчиво предположила женщина. - С другой стороны - ты. Честно говоря, я до сих пор не понимаю, кто ты вообще такой, чтобы ЭТИМ владеть?
- "Честно говоря", - сказал я желчно. - Как-то не верится, что разговор стал вдруг честным...
Пассажирка поглядывала по сторонам, силясь определиться, куда мы едем. Я был ей не помощник. Пусть сама спросит, если любопытная. Или она настолько вошла в роль моего телохранителя, что не могла расслабиться ни на секунду?
- Послали человека на три буквы, да еще целым спектаклем это дело обставили, - прибавил я.
Она промокнула платочком вспотевший носик.
- Не шути так, Максюша. Плохая шутка.
- Хорошо... Инна. Давай серьезно, - согласился я. - Ты видела, что лежало в твоей спальне на трюмо?
- Я видела, что было на трюмо, - произнесла она сухо. - О таком шаркодере я в интернате мечтала. Сейчас эта модель проигрывателя уже не выпускается, а когда-то, помню, я все каникулы на конезаводе вкалывала, чтобы денег скопить...
- Ты хочешь меня убедить, что ничего в ситуации не понимаешь? спросил я. Она ответила:
- Когда этот твой рыжий друг радостно завопил "люгер, люгер!", трудно было не понять.
- Ну и? - спросил я. Она ответила:
- Я же не спрашиваю, что видел на трюмо ты.
- Почему, кстати? - удивился я.
- Мое дело солдатское, - призналась милая толстушка то ли с горечью, то ли с гордостью. - Тот, кто назвал эту штуку Буквами, не очень разговорчив. Значит, так и надо.
- Тот, с двумя хвостами вместо ног... Ты о ком?
Вместо ответа она пожала плечами. На меня так и не смотрела, всё по сторонам, по сторонам.
- Ах, вот куда мы едем, - догадалась она.
- Да, мы едем туда. Я спросил о твоем неразговорчивом друге.
Фрау Балинская рывком повернулась ко мне.
- Нашел дорогу к сейфу и задаешь такие вопросы? Да ты гораздо лучше меня знаешь этого человека, если вычислил мой номер в отеле!
Я его знаю? Смелое утверждение. То, что хранила моя память, случилось настолько давно, что Вселенная с тех пор успела погибнуть и снова родиться. Молодой адъюнкт, готовившийся стать преподавателем Парижской академии космических комиссаров и отбывавший практику в Лунострое, столкнулся на свою беду со столь же молодым Жиловым, который ни к чему особенному в жизни не готовился. Молодой адъюнкт тяжело болел мечтами о всеобщей справедливости, тогда как Жилов был здоров. Кулак попал в глухую стену или стена погребла под собой хозяина кулака? Племянник Великого Аудитора, разумеется, владел астробоксом, иначе ни за что бы не рискнул, несмотря на весь свой азарт и гонор, перенести ничтожную ссору на ринг, и какой же знатный конфуз получился! Клубная публика получила удовольствие. А что же "товарищ Племянник"? Он, поборник мировой справедливости, до того рокового дня ни разу не воспользовался дядюшкой для решения личных или карьерных вопросов - и вдруг сломался. Что-то подвинулось в пластах его комиссарской души. Душетрясение. Захотел утопить врага в бездонных начальских кабинетах, и немедленно, пока позор от публичного купания во рве не отравил навсегда его кровь, пока слухи о незаконченном поединке не расползлись по всем уголкам Моря Ленинграда. Однако не рассчитал, мальчишка, что Кузмин ненавидит стукачей еще больше, чем вольнодумцев, - больше даже, чем гостиничных воров! - вот и вышвырнул Великий Аудитор своего родственника с Луны. Вот и занесло его, несостоявшегося преподавателя, в пояс астероидов строить жизнь и душу заново...
Вместе с прежней Вселенной погиб и прежний Жилов. Так знаю ли я человека, который назвал себя Покойником? Что я могу знать, кроме имени его прежнего имени?
Женщина положила руку мне на колено и тихо сказала:
- До сих пор никто, кроме него, не видел, как Буквы выглядят на самом деле. Надеюсь ты их видишь, иначе все теряет смысл...
