Лили жевала жадно и самозабвенно. Она понятия не имела, как называются продукты, начинявшие сандвич, — в Порт-Селине не достать ничего подобного, даже у торговцев дефицитами из города. Она забыла о поломанных кустах, о погоне, обо всем на свете… почти обо всем…
Эжан. Кормят ли чем-то столь же вкусным во дворце Великой Сталлы?..
…и не искала объяснений удивительной находке.
— Лили!
Она обернулась, глотая последние крошки — еще! — и увидела, как из кустов выкатился Фрэнк в драной футболке, с листьями и веточками в буйных волосах. Через несколько секунд показался и Джерри — он едва держался на ногах и дышал с хриплым свистом, словно умирающий марафонец.
Лили улыбнулась. Теперь ей вовсе не нужно прятаться от них.
— Вы боялись, что кончились продукты, — облизнувшись, сказала она. — Вот.
Фрэнк подошел поближе.
— Ни фига себе! — протянул он. — Ну и кладовочка, супер! Сейчас отомкнем. — Он полез в карман и выудил длинную изогнутую железку.
— Не надо, — сообщила Лили. — Оно само открывается.
Она подошла к шкафу, придирчиво осмотрела содержимое нескольких ячеек и, выбрав точно такой же сандвич, уже спокойно, неторопливо вынула его. Подумав, прихватила булькнувший пакет с изображением яблока.
— Супер! — восхищенно повторил Фрэнк и полез следом.
— Тех… ноло… гии… ЭВС… — задыхаясь, выговорил Джерри. — Я читал. Но откуда… оно… тут?..
Фрэнк уже набил полные щеки сандвичем и, присев на корточки, откупоривал яркую высокую банку, которая даже внешне имела мало общего со стандартными порт-селинскими полумясными консервами.
— Наверное, склад для охранников Кордона, — невнятно предположил он.
— Вряд ли. Кордон сейчас прак… тически не финансируется. — Джерри взял пакет сока, отхлебнул и заговорил свободнее. — Да и кто бы стал устраивать пункт снабжения прямо на территории секретного объекта?
— Думаешь, это спящих так кормят? — Фрэнк захохотал.
— Нет, конечно. Но смотри: и упаковка продуктов, и сама сборная конструкция на элементах… В наше время ни одна структура не может позволить себе такие технологии…
— Гонишь! Кто-то, значит, может… Гляди, сгущенка!!!
Им уже не было до нее никакого дела.
Лили распечатала сандвич и, пережевывая теплое воздушное тесто с хрустящей корочкой, направилась прочь с поляны.
И вовсе не обязательно продираться напролом через кусты. В парке много аллей… правда, и они сплошь позарастали травой и кустарником, но идти по этим бывшим дорожкам все-таки гораздо легче. А их расположение Лили представляла себе прекрасно — это раньше она не могла сориентироваться в трех порт-селинских улочках. Но, гуляя с ней здесь позавчера, Эжан специально обращал внимание принцессы на дорогу, чтобы она в случае чего не заблудилась в парке… И разве можно было не запомнить? Все, до самой узкой тропинки…
Эжан… Наконец-то можно думать только об Эжане.
Этой ночью они не стали бродить по парку. Просто сидели у пруда, черного и гладкого, усыпанного колеблющимися звездами… На том самом месте, где лежит сейчас клетчатое одеяло, — когда она вернется к пруду, сразу сядет там и до самого вечера будет вспоминать и проговаривать каждое слово…
О чем они только не болтали! О звездах и о повадках золотых рыбок; об истории Великой Сталлы, которую будущей королеве не мешало бы выучить назубок, и о завтрашнем, еще не написанном периоде этой истории; о магии и науке; о фехтовании и дамской моде; о любимых книгах Эжана, которых она не читала, и о фильме про Веронику, которого он не видел; а больше всего о детстве, о его днях, ночах и мгновениях, общих для них обоих… о СНАХ.
А потом Эжан спохватился: фрукты и сладости, ждущие в беседке! Не так-то просто было принести их сюда — самому, чтоб не прознали пажи и слуги!.. Ильмийские апельсины и аталоррская пастила… ты никогда такой не ела… представляешь, а я ведь раньше думал, что ты из Аталорра!
Принцесса Лилиан…
И они вошли в беседку, где пели в темной зелени сверчки и тускло поблескивали серебряные ручки подноса… И Лили хотела взять апельсин — но как его чистить, руки ведь станут липкими, а Эжан…
Эжан сел, и его голова оказалась на уровне ее груди; дремучие волосы, которые наконец-то можно погладить, взлохматить, накрутить на палец… Она попросту дурачилась — смешной, ненаглядный, мой! — а он вдруг запрокинул голову… Огромные глаза с маленькими искорками в бездонной черноте… длинные-длинные ресницы…
Его теплые ладони на ее щеках. Совсем близко — округленные губы…
Она не знала раньше, что так бывает. Что это настолько чудеснее, настолько прекраснее и больше, чем она ожидала. Что вся Вселенная растворяется, улетает, кружится вокруг тебя… или это ты сама, кружась, летишь неизвестно куда… Но не одна. Вместе с ним. И знаешь, что так будет вечно: ведь даже когда все будто бы кончилось, на самом деле оно только начинается — светлое, невообразимое, необъятное!..
А в романах это называлось так просто и пресно…
Первый поцелуй.
«Атлант-1». Лагерь
— Каре, — гордо объявил Брэд Кертис.
И выложил аккуратным рядочком четыре карты — всего лишь шестерки. Впрочем, Феликсу было от этого не легче: ему-то едва удалось наскрести жалких две пары.
— Не переживай, малый. — Брэд привстал и, чуть не смяв импровизированный столик — коробку из-под лабораторного оборудования, — дотянулся до Ли и похлопал его по плечу. — Мы ж на интерес, а не на деньги. Жалко, Косту запрягли с этим жмуриком.., и сколько можно его там резать, я тебя спрашиваю?
Феликс непроизвольно передернул плечами. Мертвого человека-растение он так и не видел… Зато видел лицо командира Нортона в тот день — и ему хватило. Разговаривать с ? Брэдом на эту тему он был настроен меньше всего. — Тебе сдавать. — Механик протянул ему колоду. Ли поднялся.
— Знаешь, мне что-то больше не хочется.
— Ты чего? — Кертис аж подскочил и все-таки опрокинул хлипкую коробку. — А отыграться?
— Как-нибудь потом.
— Ну, тебя…
Брэд обиделся — это проступило крупными буквами на его круглой добродушной физиономии. Конечно, он уже несколько дней не знает, чем себя занять… С тех самых пор, как после трагедии с разбуженным спящим начальник экспедиции Селестен Брюни свернул все полевые исследования в Замке спящей красавицы и запретил кому бы то ни было покидать пределы лагеря. Очень скоро оказалось, что лабораторной работы с трудом хватает научному составу, и технари снова остались не у дел — точь-в-точь как на борту «Атланта».
Феликс отошел к самой границе купола оптической невидимости. Протянул руку; на пальцах словно образовались дополнительные фаланги, а на кончиках заплясали мерцающие искорки. Вокруг простирались выжженные солнцем желто-охристые поля. Абсолютный простор; даже крепостной стены Замка отсюда не видно — она скрывалась за пологой возвышенностью, не искажающей линию горизонта. Идеально ровную, гостеприимно приглашающую в любую сторону… Сорваться с места и бежать не разбирая дороги, вприпрыжку, словно семилетний мальчуган…
